Сообразив, с кем ему сейчас придется иметь дело на этой пустынной пыльной дороге, Исмаил покосился на близлежащие кусты: неплохо было бы свернуть туда и из укрытия понаблюдать за тем, как кавалькада тамплиеров продефилирует мимо. Но тут же он пристыдил себя за малодушие и остался на пути приближающейся железной колонны назореев. Кто знает, может быть это его судьба, переступая тяжелокованными копытами по палестинской пыли, приближается сейчас к нему? Сбежав сейчас в эти чахлые заросли, не обездолит ли он себя в некоем высшем смысле?
Вот они уже совсем близко. Впереди ехал рыцарь, показавшийся Исмаилу существом просто нечеловеческих размеров, даже издалека. Древко знамени он опирал в стремя, белый плащ покрывал круп широкого, как буйвол, коня. На кольчужной груди блестел большой серебряный медальон. Следовавшие за первым рыцарем крестоносцы также были не мелки размерами и внушительны видом. Увидев путника посреди своей дороги, они все разом остановились. Поднятая копытами коней пыль, медленно окутывала скульптурную группу, а заходящее за спинами тамплиеров солнце подсвечивало ее, так что казалось, будто адское пламя сочло нужным в этом месте проступить сквозь землю.
Из-за скалы, стоящей на повороте дороги, появлялись все новые всадники и накапливались за спиной того, что нес знамя. И все вместе они занимались тем, что рассматривали одинокого, но вызывающе стоящего путника. Исмаил не вполне осознавал, до какой степени нагло он себя ведет с точки зрения тамплиеров. Поскольку им было отлично видно, что он не вооружен, палка не в счет, то значит он не мог быть признан соперником. Ситуация выпадала за границы, определяемые рыцарским кодексом, и, стало быть, тамплиеры не сразу могли решить, что же им, собственно, делать. Двусмысленность создавшегося положении ввела стальные статуи в некоторое замешательство. Но оно не могло продолжаться долго, надо было из нее как-то выходить. Исмаил вспомнил, что главным официальным делом рыцарей-храмовников является сопровождение паломников-христиан к святым для них местам и заметив, что в тылу колонны топчется группа пеших людей, он подумал, что имеет дело с одним из таких караванов. Он решил выдать себя за паломника. Ему понравилась эта идея своей простотой и дерзостью. Побуждаемый внезапным вдохновением, он обратился к рыцарю со знаменем.
— Благородный рыцарь, ты видишь перед собой страждущую христианскую душу. Посмотри на меня. Я заблудился, не ел и не преклонял головы несколько дней. Я хотел только спросить, не к святой ли реке Иордан направляетесь вы, и если да, то не разрешишь ли ты мне присоединиться к вам?
