Каменная плита начала медленно подниматься, и нашему взору открылась маленькая клетушка, в которой мог поместиться только один из нас. Мы с Неем отступили на шаг и наклоном головы дали Ли понять, что пропускаем его первым. На какое-то мгновение он застыл в изумлении, затем кивнул И вошел в комнатку.
Степа снова опустилась.
Криков не последовало, и это немного приободрило меня. Да и, в конце-то концов, если нас хотели убить, то зачем тогда столько премудростей, когда намного проще было бы напасть с кинжалом в темноте или подмешать яд в вино. И хотя здравый смысл подсказывал мне, что бояться нам нечего, я все же никак не мог отделаться от какого-то дурного предчувствия.
Ней жестом предложил мне пройти вперед, но я отрицательно покачал головой.
— Только после тебя.
— Не уверен, что их интересует человек такого низкого происхождения, как я.
— Если бы ты не был им нужен, тебя бы сейчас здесь не оказалось. Священник мог запросто разъединить нас, или они могли бы забрать нас в другое время. — Я улыбнулся ему. — Кроме того, Нейсмит по алфавиту предшествует Тарранту, как, впрочем, и Карвер — Хокинсу. Так что если они там составляют какой-то список, то этим мы облегчим им задачу.
Ней нахмурился.
— Тогда Ли не должен был идти первым, ведь он же Норрингтон.
— Будем считать, что Ли заслужил эту честь быть первым благодаря своему имени. Увидимся по ту сторону.
Ней дотронулся до эмблемы, и стена поглотила его.
Еще какое-то мгновение я не решался последовать их примеру, оглядывая последний раз комнату, груду одежды, в которой мы сюда пришли. Нам приказали избавиться от того, что связывало нас с прошлым, чтобы мы превратились в тех, кем нам предначертано стать. Я знал, что подобное и должно случаться в течение Лунного месяца, но с нами это происходило так стремительно, так быстро, что, казалось, скоро я перестану поспевать за своими собственными ногами.
Я надавил рукой на камень и намеренно не убрал ее сразу, несмотря на то, что мои пальцы пронзила волнообразная боль. Это была моя маленькая победа над Ли, и я радовался этой победе, хоть Ли никогда и не узнал бы о ней. Он всю жизнь был для меня спутником и другом. Я смирился с эгоизмом Ли, научился не обращать внимания на мелкие проявления этой черты характера моего друга и предостерегать его от менее безобидных. Но иногда Норрингтону все же удавалось досадить мне — в такие моменты я утешался воспоминанием о своих маленьких победах.
Я ступил в комнатушку, и плита опустилась у меня за спиной. Здесь было душно. Я мог дышать, но при вдохе грудь и спина упирались в стенки комнаты. Руки я мог поднять только дюйма на два. Ногами тоже невозможно было двигать. Становилось все труднее дышать, от этого я ощущал себя словно похороненным заживо. В какой-то момент мне даже захотелось кричать.
