— Жаль, — погрустнел братец, — она хорошенькая…
— Так вернемся — вы с кем-то из знакомых лже — Усольцевой встречались?
— Нет конечно! Я же говорю — мы дома все время были!
— И как я должна ее искать, спрашивается? — устало спросила я.
Братец молча вливал в себя коньяк.
Тут раздался звонок и я встрепенулась.
— Ой, Женя, минуточку, кто-то пришел!
И я побежала в прихожую.
На пороге стоял донельзя несчастный Серега.
— Привет, — сказал он. — Поговорить надо.
— О, какие люди! — заулыбалась я. Сереге я всегда рада, он меня любит потому что. Причем без приворотов. — У тебя чего — то стряслось?
Он молча кивнул, пряча взгляд.
Почему-то в тот момент меня кольнула острая жалость к нему. Серега, недавно ставший очень преуспевающим художником, сейчас был похож на воробья, побитого жестокими мальчишками. Маленький, худенький, весь какой — то взъерошенный.
— Ну проходи, проходи, — схватила я его за руку.
Он зашел, проходить далеко не стал, так и мялся у порога.
— Магдалин, — начал он, — я даж не знаю как сказать…
— Да проходи ж ты! — досадливо сказала я. — Что ты мне церемонии китайские устраиваешь! Как есть, так и говори!
Он еще ненамного продвинулся, оперся рукой о столик, открыл рот, собираясь что-то сказать, и тут раздался тихий треск и лицо его внезапно исказилось.
— Что за черт, — завопил он, дергая рукой.
— Это не черт, а стеклянная елочная игрушка, которую мне Макс из Баварии привез, — с укором сказала я. — Брысь в ванную, промой рану и возьми аптечку в шкафчике, перевяжись.
Серега пошел в ванную, а я направилась в кухню. Братца пора выпроваживать, сведений с него никаких, а еще пристает.
Не успела я пройти и двух шагов, как снова прозвенел звонок.
Вот черт, не дадут мне спокойно помереть.
Я процокала каблучками до двери, открыла и слегка удивилась.
На пороге стоял и застенчиво смотрел на меня Вишневский.
— Привет? — неуверенно произнес он.
— Привет! — нахмурилась я. У меня тут братец, не хотелось бы чтобы Вишневский узнал про мои проблемы. — А ты чего не позвонил?
— Я звонил как-то, ты меня послала. Мне уйти? — тут же насупился он.
Я посмотрела на него и поняла — если он сейчас уйдет, то это будет все. А он мне нужен.
— Проходи, — со вздохом посторонилась я.
Он зашел, взгляд его упал на корзиночку с цветами и он индифферентно поинтересовался:
— Это от кого?
— А, это так… — махнула я рукой.
— Это от меня, — выполз из кухни дошедший до кондиции братец. После чего он обвиняющее посмотрел на меня и хозяйским тоном спросил: — Это что еще за хмырь???
