— Маленькая неувязка, — неохотно проговорила я. — Научить тебя делать гламарию — можно. Наверно даже и кольцо я то тебе куплю. Но вот полмиллиона у меня нет.
Деньги, понятно, были. И купить на них свою собственную жизнь — отличное вложение! Но признаться в их наличии у простой ведьмы — значит, вызвать ненужные подозрения.
— Кольцо он тебе не продаст, он с ним ни за какие шиши не расстанется, я с ним уже встречалась по этому поводу, стоит насмерть, — усмехнулась она. — Вертись как-нибудь сама.
— Красть? — я брезгливо поморщилась.
— На твое усмотрение. Мне важен конечный результат. Кстати, тот бизнесмен неженат, без постоянной подруги и у него есть полмиллиона долларов, — непрозрачно намекнула она.
— Вот ты сука, — холодно посмотрела я на нее.
— То есть — ты согласна? — улыбнулась она.
Я помолчала. А какой у меня был выбор-то? Жить, как не крути, хотелось.
— Поправка — я должна апробировать твой отвар.
— Сегодня вообще — то я и так его тебе бесплатно планировала дать, чтобы ты эффект почувствовала, — кивнула она и достала из сумки литровую банку. Темно — коричневая жидкость плескалась в ней.
— Что значит — бесплатно? — насторожилась я.
— Это значит, что я тебе должна всего буду выдать двадцать баночек на курс лечения. Каждая будет стоить тебе по двадцать шесть тысяч долларов, что в итоге и составит полмиллиона.
— Четыреста девяносто четыре, если первая бесплатно, — усмехнулась я.
— Я не жадная, — усмехнулась она в ответ. — Ну так по рукам?
— Баночку я возьму, — кивнула я. — Раз к тому же и бесплатно. Но ответ дам завтра.
— Почему не сегодня? У тебя время уходит.
— Потому что ты обещала улучшение с первой же баночки, — отрезала я. — Не будет завтра улучшения — не о чем и разговаривать будет. Ты у меня не сто долларов за свои услуги просишь.
— Согласна, — спокойно ответила Оксана. — Пить надо так — утром как проснешься, первым делом отвар, даже с кровати не вставая. Потом в полдень и ближе к вечеру. Хотя чем чаще тем лучше. Завтра созвонимся. А пока — вот тебе данные на хозяина перстня.
На стол легло несколько листов, скрученных трубочкой.
Я встала, выразительно глядя на нее — мол, пора и честь знать. Она намек поняла и тяжело поднялась, сунув банку с гламарией в свою сумку.
— Не понял, — подняла я бровь, — а две тысячи за гламарию?
Оксанино лицо выразило сильнейшее удивление, потом негодование, и она заверещала:
— Ну ты вообще! Я тебе отвар оставила, и вообще, что за крохоборство?
— Ты мне не подружка любимая, подарки тебе по две тысячи дарить, — отрезала я. — И незваная ты явилась, так что я еще подумаю, нужны мне твои услуги или нет. А пока — будь добра рассчитаться за мои услуги, — я выразительно кивнула на сумку с гламарией внутри.
