Борейко весело улыбнулся.
С наступлением темноты был объявлен перерыв на час.
Вечером Жуковский доложил в Управление артиллерии о ходе работ. В ответ было получено распоряжение к концу следующего дня закончить переоборудование батареи.
Ночь выдалась безлунная, звездная. Далеко на севере часто сверкали зарницы. На море было тихо, и белые щупальца прожекторов лениво передвигались по спокойной поверхности воды. Со стороны сухопутного фронта слышались отдельные артиллерийские выстрелы, ружейная и пулеметная трескотня.
Как только было налажено освещение, работы продолжались с прежней энергией. В первом взводе все шло гладко. Во втором взводе было шумнее всего. Не закрывая рта, кричал Борейко, оглушая солдат забористой, но не злобной бранью. В ответ солдаты прыскали со смеху или, боязливо крестясь, поминали «царя Давида и всю кротость его». Но взвод все же отставал в работе от других. В третьем взводе солдаты без суеты двигались около орудий, выполняя точные и ясные распоряжения Жуковского.
До полуночи время пролетело незаметно. Ровно в двенадцать часов Жуковский приказал кончать работы. Люди нехотя пошли в казарму. Первый и второй взводы шли вместе, третий несколько отстал. Солдаты Борейко и Звонарева, заметив это, осыпали насмешками незадачливый взвод Жиганова.
– Цыплят по осени считают, – загадочно ответил за всех сам Жуковский.
– Мы, вашескородие, не цыплят, а водку считаем, которая нам в глотку попадет! – отозвался Блохин.
Вскоре вся рота уже спала крепким сном, только часовые мерно прохаживались по батарее.
На следующее утро Звонарев проспал. Было около шести часов, когда он открыл глаза, работы шли полным ходом.
– Ты почему меня не разбудил? – набросился он на денщика.
– Поручик не приказали, – хитро улыбаясь, ответил солдат.
Прапорщик поспешил на батарею. Подоспел он как раз вовремя. Борейко отбирал у первого взвода подъемные тали. Окружив поручика, солдаты шумели.
– Ваш прапорщик еще спит, а без офицера пушки по закону поднимать не разрешается.
– Тащи тали на место! – распорядился прапорщик, узнав, в чем дело.
Пока первый и второй взводы возились около своих орудий, Жуковский начал поднимать пушку вместе с лафетом на раму.
– Вашбродь, третий взвод через час-другой окончит работу, – встревоженно сообщил Звонареву наводчик Кошелев.
Прапорщик пошел взглянуть на работу соседей. Пушка уже была поднята, оставалось лишь опустить ее на раму и соединить с ней лафет. Было видно, что Жуковский использовал свой большой служебный опыт и обогнал два других взвода.
