— Нормально разворачиваться. Как хочешь, как пожелаешь… Здесь остановиться? — спросил Колосов.
— Да, спасибо. До свидания. Завтра я тебе позвоню, насчет результатов вскрытия.
— Да ради бога, — Колосов свирепо газанул, развернулся на набережной и умчался.
Вот и все. День, ночь, сутки прочь…
Вадим Андреевич Кравченко — любимый муж, «драгоценный В…», имел вредную привычку курить по вечерам на балконе. А оттуда — отличный обзор и набережной, и Москвы-реки, и парка, и «чертова колеса». И старую черную «девятку» Колосова Кравченко знал облупленную. И самого начальника отдела убийств, знал заочно (знакомиться демонстративно не желал). Знал и терпеть его не мог.
Катя посмотрела на свой дом: так и есть — во квартиры свет. На балконе — знакомая до боли личность. А с ней рядышком вторая личность — маленькая, «драгоценному» чутm ли не по локоть. Ба да ведь сегодня пятница! Как же она, позабыла? А вечерами по пятницам друзья детства встречаются после, недельной разлуки. Рядом с Кравченко на балконе стоял Сергей Мещерский.
Катя прямо даже расстроилась: ну вот, здравствуйте вам, сейчас бы в ванну горячую, душистую бултыхнуться да на диван. А тут ужин готовь, суетись, корми этих троглодитов — крупного и мелкого — и слушай в сотый раз уже не по телефону, а въяве, как восторженный Мещерский будет рассказывать о последней экспедиции фирмы «Столичный географический клуб», к черту на очередные кулички.
Дверь квартиры она открыла своим ключом. Когда ваш муж бродит по квартире, как барс, волей-неволей хочется проскользнуть тихо, как мышка.
— Наконец-то, не прошло и полгода. Явление семнадцатое: те же и она. Серега, ну ты понял, нет? — Многозначительно и вызывающе из глубины квартиры Кравченко.
— Катюша, добрый вечер. Вот и хорошо, наконец-то… А мы тут с Вадькой… Вадик, я тебя прошу! Только спокойно, только в рамках! — Радостно, растерянно Мещерский, выпархивая в прихожую навстречу Кате.
— Ах, отстаньте вы оба от меня! Я с ног валюсь. — Катя сбросила куртку, швырнула сумку не зеркало. Нападение — лучшая защита. Хотя она, между прочим; ни в чем и не провинилась.
Отмокая в горячей ванне среди пара и пены, она слышала два спорящих голоса: бу-бу-бу. «Драгоценный» и его дружок, упражняясь в красноречии, гремели на кухне посудой. Вот что-то разбили…
Ужинали, однако, все с отменным аппетитом. Мещерский болтал без умолку, обращаясь поочередно то к усталой Кате, то к хранящему гордое молчание другу детства Кравченко. Закончил рассказывать яро Каирский музей и мумию фараона Рамзеса, начал про путешествие по Нилу. Катя слушала, собрав остатки терпения в кулак: вдоль да по Нилу, вдоль да по широкому, сизый селезень плывет…
