Кто оставался, облачались в длинные вечерние туалеты, кто шел в гости, надели короткие набивные платья и выглядели очень мило. Готовое одеяло на подкладке уложили в большой картонный ящик, а ящик пока поставили в бар. Привратник разворчался: его было решено оставить. Кто-то ведь должен присмотреть за домом. Вопреки строгому приказу у каждой девушки в спальне была припрятана пинта спиртного, и все только ждали сигнала — как не подкрепиться перед таким походом.
Дора величественно прошествовала в свой кабинет и заперла дверь. Отомкнула ключиком верхний ящик бюро с откидной доской, достала бутылку, рюмку и немного в нее плеснула. Бутылка легонько звякнула о рюмку. Девушка, стоящая начеку у двери, услышала сигнал, и тотчас «Медвежий стяг» облетела радостная весть. Теперь Дора не учует запаха спиртного у своих воспитанниц. Девушки разбежались по комнатам и достали свои пинты. Сумерки опустились на Консервный Ряд — серенький час между дневным светом и электрическими фонарями. Филлис Мэй отогнула штору в гостиной и глянула в окно.
— Ты его видишь? — спросила Дорис.
— Вижу. Он включил свет. Сидит, по-моему, читает. Господи помилуй, сколько можно читать. Он погубит себе глаза. В руке у него кружка пива.
— Думаю, и нам не мешает выпить, — сказала Дорис.
Филлис Мэй еще немножко хромала, а в остальном была хоть куда.
— Вот смеху-то, — сказала она. — Сидит себе там и в ус не дует, а тут ему такой праздник готовится.
— Он никогда не заходит к нам повеселиться, — сказала печально Дорис.
— Многие мужчины не хотят платить, — заметила Филлис Мэй. — Это им дороже обходится, но они так не считают.
— Но, черт, может, они ему нравятся.
— Кто нравится?
— Да девушки, которые ходят к нему.
— Наверное. Я была у него один раз. Ко мне он не приставал.
— Он и не будет приставать, — сказала Дорис. — Но не думай, ты бы все равно вряд ли ему понравилась, даже если бы не жила здесь.
— Ты думаешь, он презирает нашу профессию?
— Не думаю. Просто он, наверное, считает, если девушка работает, у нее к этому другое отношение.
Выпили еще немного.
У себя в кабинете Дора тоже еще плеснула себе, выпила и заперла верхний ящик. Погляделась в зеркало, поправила безупречное сооружение на голове, полюбовалась ярко-красными ногтями и пошла в бар. Альфред, привратник, сидел надувшись. Ни в его словах, ни в лице это никак не выражалось. И все равно он явно надулся. Дора холодно оглядела его.
— Я вижу, ты не в настроении?
— Ничего подобного, — ответил Альфред. — Все в порядке.
