Мы с Гордоном виделись два-три раза в неделю, частенько заходили в какое-нибудь «приличное место», иногда встречались после работы и обедали либо у него, либо у меня дома. В середине месяца мы сложились, порылись в записных книжках и устроили вечеринку. Было шумно и весело, собралась куча людей, среди которых попадалось множество прелюбопытных типов. Впрочем, так проходит в Нью-Йорке большинство вечеринок.
День Гордона был расписан по минутам, да и у меня хватало дел, поэтому нам не грозило наскучить друг другу.
Все это было не слишком обременительно и постепенно входило в свою колею, как и погода. Жизнь продолжалась.
Прошел День Всех Святых[13], принесший Саманте богатую добычу. Подарки ждали ее и дома, и у Гордона. Он пригласил ее к себе, чтобы подразнить соседей, и это доставило Сэм огромное удовольствие. С тех пор они с Гордоном стали закадычными друзьями.
День благодарения мы договорились скромно отметить у меня дома, и я уже собиралась уходить с работы жарить индейку, когда в кабинете раздался звонок. Это была Джулия Вейнтрауб.
— Хай! Я поговорила с доктором. Похоже, вы обеспечены работой по крайней мере еще на месяц. Вот свинство! Впрочем, я не жалуюсь. Неплохо в кои-то веки отдохнуть, а здесь к тому же есть парочка симпатичных молодых врачей. Старому хрычу Джону Темплтону до них далеко. — Несмотря на шутливый тон, чувствовалось, что она расстроена. Не так уж весело лежать на спине со всеми этими скобками и вытяжками, и никакие молодые врачи тебе не помогут. Я бы охотно променяла их даже на общество Элоизы Фрэнк. Бедная Джулия.
— Вы еще не разговаривали с Джоном?
— Да, я звонила ему. С минуты на минуту он вызовет вас на ковер и сообщит приятную весть.
— Бросьте, вы прекрасно знаете, как здесь ждут вашего возвращения. Нет проходу от расспросов, когда вернется Джулия. — Я несколько преувеличивала, но решила, что это пойдет на пользу.
— Вранье. Но слышать приятно. Я видела гранки последнего номера. Ваши материалы мне понравились. Так что, когда меня отсюда выпустят, я могу остаться без работы… — Похоже, это ее всерьез беспокоило.
— Теперь вы сами врете, леди. Я здесь девочка на побегушках, и то временно. Если это успокоит вас, могу умыть руки и надеть белые перчатки. — Тут она рассмеялась и стала похожа сама на себя. — Слушайте, серьезно, что говорят врачи? Есть улучшение?
— Не знаю. Они мало что сообщают. Насколько мне известно, им придется кое-что перештопать. Это означает хирурга-ортопеда и новую операцию, что мне совсем не по душе. Как минимум четыре недели коту под хвост. Полная депрессуха. — Именно так она и выразилась.
