В кладовке всегда поддерживали чистоту; когда я заглянула туда, в ней и вправду царил образцовый порядок. Там просто ничего не было. Все инструменты пропали, и ящик вместе с ними. Я проверила дверь, которая до того была заперта и которую я открыла висевшим в задней кухне ключом. Никаких следов вторжения или взлома. Я огляделась: тачка стояла на месте. Но все, что можно унести, исчезло.
Вполне вероятно, конечно, что бабушка избавилась от инструментов — продала или отдала их перед тем, как уехать на север. Это меня не очень обеспокоило, но мне нужно было что-нибудь покрепче столового ножа, чтобы справиться с дверцей бабушкиного сейфа. Внезапно ощутив нетерпение, я посмотрела на часы. Половина шестого. Я схожу в Холл и попрошу нужные инструменты. Если там до сих пор есть садовники, то они ушли в пять и ворота в обнесенный стеной сад будут, вероятно, заперты, но я знала, где лежит ключ. Я забрала из коттеджа свой жакет и направилась в Холл.
Через мост, сквозь лес, окружавший сад, затем напрямик через живописную полянку к высокой стене огорода и арке с красивыми железными воротами, выкованными уже почти сто лет тому назад в кузнице по соседству с домом викария.
Но я могла и не искать ключ за диким виноградом. Когда я почти нащупала его, ворота отворились, и появился молодой человек, кативший велосипед. Судя по одежде — рабочий; мой дед назвал бы его «крепким малым». Он казался моим ровесником, сноровистый парень с темными волосами и серыми глазами, в котором я узнала спокойного, умного семнадцатилетнего подростка, учившегося со мной в одном классе.
Он остановился, увидев меня:
— Вы кого-то искали? Я последний, остальные кончили в пять.
— Я… Это Дэйви, нет? Дэйви, это ты?
— Да, но?.. — минутное молчание. — Ты Кэйти, Кэйти Велланд. Мама сказала, что ты здесь. Точно…
Он протянул последнее слово, содержавшее в себе кучу смыслов, оглядывая меня с головы до ног.
— Неужели ты бы меня не узнал?
Я услышала в собственном голосе что-то вроде волнения. Здесь, в этом месте, я ребенком провела столько времени возле своего деда, научилась столь многому из того, что мне нужно было в мире, так часто играла с этим самым мальчишкой, пока его отец работал в Холле… Что-то во мне горячо откликнулось на знакомые с детства картины и запахи, и стоявший рядом Дэйви, так изменившийся, смотревший на меня со дружелюбным удивлением, к которому примешивалась некоторая отстраненность, был частью всего этого.
