— Но, во всяком случае, это только полдома, а я думаю, что даже меньше. Мы составили список, и я принесла его, чтобы вы проверили, потому что бабушка не помнит, что там уже было, то есть что принадлежало Холлу, когда они въехали туда. К примеру, большой комод в задней кухне, столы и стулья — она бы их все равно не взяла… Так что вот список. Это, насколько ей удалось вспомнить, то, что принадлежит ей. Взгляните, пожалуйста, миледи, все ли здесь верно.
— Думаю, что верно. В этом нет необходимости — впрочем, раз уж вы трудились над ним… Давайте я посмотрю.
Леди Брэндон взяла листок. Пока она изучала или делала вид, что изучает приготовленный нами список, я рассматривала знакомую комнату. Приятные, хотя и полинявшие ситцевые обои, китайский ковер. На подставке большая ваза с цветами и еще одна ваза на каминной полке за хрупкими на вид безделушками китайского фарфора: я помнила их все слишком хорошо. Повсюду фотографии в серебряных рамках. Дети в разном возрасте, их мать, миссис Дрю: девочка, девушка, впервые выезжающая в свет, невеста. На бюро стояла фотография ее покойного брата: Гилберт, юный и улыбающийся, в форме, темноволосый и темноглазый. Как я. Словно мой старший брат. Он на самом деле вел себя иногда почти как родной брат. Порой он спускался в сад, куда я приходила к дедушке, и мне позволялось гулять с ним и восхищаться им так, как никогда не восхищалась родная сестра: я подавала ему мяч из импровизированной сетки, когда он играл в шары, любовалась, как он карабкается на высокий кедр возле теннисного корта, держала сеть, пока он ловил рыбу в ручье возле Розового коттеджа…
Я отвела глаза от фотографии и заставила свои мысли направиться в другую сторону. Одновременно и думала об этом, и пыталась не думать. Леди Брэндон сложила листок и подала его мне:
— Кэйти, передай, пожалуйста, бабушке, что я признательна ей за возможность взглянуть на этот список. Я уверена, что он абсолютно правилен. По правде говоря, я совершенно забыла, что там есть, и не знаю, делалась ли вообще какая-нибудь опись, но передай ей, пожалуйста, что она может забрать все, что захочет.
— А можно ли мне жить там, пока я буду следить за перевозкой?
Она уверила меня, что да, конечно же, и я поблагодарила ее и сказала, что бабушка очень радуется собственному жилью в Стратбеге, и что она, кажется, очень хорошо уживается с Кирсти. Потом мы еще несколько минут беседовали о планах относительно Холла и о том, что будет с Розовым коттеджем. Я поняла, что ничего еще не решено: коттедж либо отдадут в наем — если найдется наниматель, либо продадут — «учитывая, что твоя бабушка не собирается туда возвращаться. Я знаю, как относишься к месту, которое было твоим домом много лет».
