— Кэйти, милая моя, нет. Я правда не знаю, поверь мне. Она никогда мне этого не говорила. А догадки тебе не помогут.
— Догадки? Ты о чем-то догадываешься?
Мой голос, наверное, стал резче. Бабушка взглянула на меня, потом, словно погладив рукой воздух, сказала неуверенно:
— Никто ничего не знает. Говорить-то не о чем.
— Что ты имеешь в виду? Бабушка, милая моя, ты должна сказать мне, ты обязана. У меня есть право знать все, абсолютно все.
— Да, ты права, — сказала она и неохотно продолжала:
— Ладно. Все, что я могу — так это передать ходившие тогда в деревне сплетни. В лощине останавливались цыгане… Ты помнишь Цыганскую Лощину?
— Да.
Это была тропка недалеко от Розового коттеджа, короткий путь до станции, которым редко пользовались деревенские.
— Цыгане жили там, когда ушла твоя мать. В лощине, с шатрами и фургоном. А на следующий день они исчезли. И люди говорили, что твоя мать ушла с ними.
— Да, говорили. Может быть, так и произошло. Но как это связано со мной, то есть с тем, кто был моим отцом? Мне было шесть лет, когда она ушла.
— Да, верно. Сплетничали, что с одним из них твоя мать гуляла еще когда они приезжали раньше, и что, уйдя из дому, она вернулась к нему. Больше ничего. Я говорила тебе, что все это впустую. Люди нагородят с три короба, а потом сами в это верят.
Она снова дотронулась до моей руки:
— Прости меня, милая. Это все. А теперь, когда ее нет, нам неоткуда узнать.
Снова молчание. Я поднялась и подошла к окну. Еще не угасли спокойные серо-синие летние сумерки шотландских нагорий. Где-то запел дрозд. Я повернулась к ней и сказала мягко:
— Ничего страшного, ведь сейчас это неважно. Я — это я, и никому ничем не обязана, кроме тебя, дедушки и Джона. Спасибо, что ты мне все рассказала, и давай про это забудем.
Я вернулась к кровати и снова села на стул:
— Ладно. Итак, я правильно тебя поняла? Ты хочешь, чтобы я съездила в Тодхолл и забрала из «сейфа» твои вещи, пока никто их не нашел.
— Так, но это не все.
— Что-то еще?
— Да. Раз уж у меня появился собственный дом, я хочу забрать оттуда свои вещи. Мебель и всякую мелочь, которую я оставила тогда твоей тете. Конечно, не всю мебель, у меня нет ни места, ни нужды в кроватях, но там стоит мой гардероб, и еще мебель в комнате Бетси, кое-какие картины и безделушки, мой чайный сервиз с розовыми бутонами и дедово кресло-качалка. Стол мне не нужен, здесь есть неплохой, и стульев достаточно… Я составлю список. Я поговорила об этом с ее милостью, и она позволила, чтобы ты съездила туда и взяла то, что захочешь. Она отписала туда, чтобы работу в коттедже не начинали, пока она не разрешит. Так ты съездишь, ладно?
