Оно не преминуло свершиться — оно свершалось здесь каждый вечер; на сцену вышла женщина в черном, расписанном звездами халате, заиграла моя любимая мелодия, и легким мановением руки Мерлин выбросил женщину в никуда, обратил ее в ничто, а мгновенье спустя уже улыбался и кланялся, небрежно накинув пустой халат себе на плечо. Зал взорвался аплодисментами, как взрывался после каждого номера; для всех это был рядовой фокус, далеко не самый яркий в программе, и только я почему-то внушил себе особое к нему отношение. Теперь уже невозможно объяснить причину — все могло сложиться по-иному — но в силу странного стечения обстоятельств именно этот фокус вызывал у меня особое чувство восторга. Быть может, тому имелись и объективные предпосылки — гармония музыки, женской грации, изящества иллюзиониста, простоты средств (да-да, всего лишь неизвестная мне игра света и тени, не более); но скорее всего моя слабость к этому маленькому чуду Мерлина носила случайный характер.
Повторюсь: события того вечера сохранились в моей памяти не слишком отчетливо — что-то лучше, что-то хуже. Словно в ярком цветном сне помню, что как только Мерлин начал кланяться, я выпил новую стопку и неистово заорал: «Браво!». Мой крик не утонул в шуме аплодисментов; с улыбкой всесильного мага, вызывающе поглядывая на меня, Мерлин поведал залу, что другой женщины у него нет, а потому он сможет повторить последний номер лишь в случае, если кто-нибудь из гостей согласится выступить ассистентом. Он явно меня провоцировал, кое-где в зале раздались надсадные смешки; меня это задело, и пошатываясь я поднялся на сцену.
Я вовсе не уверен, что это происходило наяву, а не в моих пьяных галлюцинациях. Я не берусь утверждать, какие из запомнившихся мне событий того вечера были реальностью, а какие — иллюзией, и сколь велика роль магии Мерлина в тех иллюзиях. Едва я очутился на сцене, Мерлин накинул мне на плечи черный халат, зазвучала все та же музыка, затем рука факира легко коснулась ворота халата, а в следующее мгновенье я уже сидел на своем месте в зале, а Мерлин кланялся, и гремели аплодисменты.
Дальше у меня полный провал в памяти, а очнулся я уже в госпитале. Лечащий врач понятия не имел, был ли я в тот памятный вечер на шоу Мерлина. Он лишь утверждал, что госпитализировали меня в полночь прямо из казино, где охваченный алкогольной горячкой я буянил и приставал к незнакомым женщинам, угрожая обратить их в ничто.
