— Он приходит в себя, — тихо сказал Петиллий кому-то рядом. — Вот, Квинт, пей и не пытайся еще говорить.
Пока Квинт пил, он разглядел другое лицо, возникшее за Петиллием. Квадратное, лоснящееся лицо на бычьей шее. Жесткие, седеющие завитки волос под роскошным шлемом, подобающим губернаторскому званию. Позолота на шлеме слепила глаза, и Квинт зажмурился.
— Парень в очень плохом состоянии — потеря крови… истощение, — мрачно сказал легат, — но он, по крайней мере, жив.
— Ты сумасшедший, Петиллий, — раздался грубый голос губернатора. — Опасный дурак! Ты вступил на вражескую территорию и позволил заманить себя в засаду. Да простят тебя боги, ты лишил нас легиона!
— Клянусь духами всех моих предков, губернатор, — с яростью воскликнул легат, — ты думаешь, это не мучает меня день и ночь? Мне никогда не избыть позора. Я не предугадал, сколько сил у Боадицеи, недооценил их ярость. Я возвратил тебе свое командование… передал вопрос моей жизни… или смерти… в твои руки, твои и нашего Августа-императора.
Последовало тягостное молчание. Квинт чувствовал, как бьется пульс под его сомкнутым веком. Петиллий произнес: — «или смерти»… — с очевидным ударением. Да, ведь последнему федерату было известно, что смерть есть самый почетный выход для римского солдата, потерпевшего поражение. Быстрый удар собственного меча — конец позору римского полководца, потерявшего свой легион.
— Ты знаешь, что я предпочел бы соединиться в царстве мертвых с моими легионерами, которые сейчас лежат и гниют там, на севере, — с горечью продолжал легат, — если бы ты не сказал, что нуждаешься во мне и приказываешь остаться с тобой.
И снова наступило молчание, прерываемое лишь дыханием двух мужчин. Затем Светоний сказал:
— Да, это так. Мне нужен ты, мне нужна любая поддержка, что я смогу отыскать. Ты прекрасный полководец, Петиллий, и сумеешь искупить вину. Ты будешь продолжать командовать остатками Девятого легиона и помогать мне.
Неожиданно Квинт услышал резкое шарканье сандалий о плиты, когда Светоний начал мерять шагами пол.
— Но где Второй легион? — произнес губернатор словно бы про себя. — Где, где? Я посылал в Глочестер десять дней назад. Почему они не пришли? — Затем тон его изменился, словно он вспомнил о присутствии злосчастного легата. — Да, я понимаю роковую ошибку, которую ты совершил, Петиллий, но больше ошибок быть не должно! Всё, слышишь, все будет принесено в жертву единой цели, — он возвысил голос. — Мы обязаны победить эту дьяволицу — королеву.
