Все бегали и веселились, а я лег под огромной раскидистой кроной и стал думать. Жил когда-то такой человек Даниэл Бун. Он построил в лесу избушку и не хотел ехать в город. У него было ружье с очень длинным стволом и надписью на прикладе «лучший друг Буна». Он охотился и добывал себе пищу. Он никого не хотел видеть.
Я бы тоже пожил, как Даниэл Бун. Есть еще такие места на свете, куда не забредают люди. Я смотрел на ручей Спящего Индейца. Через большие камни он перекидывал свою прозрачную, звонкую воду, и камни эти горели нежным фиалковым мхом.
Я вспоминал сказки, которые слышал от индейцев. Там был добрый медведь Нокози и хитрый кролик Пасикели, лягушка Коти и свирепый лев Истипапа. Там был маленький воробьишка, которого никто не принимал играть. Однажды сошлись играть в мяч две команды. Одна с зубами, другая с перьями. Но воробьишку не брал никто. «Ты слишком мал», – говорили ему звери и птицы.
Игра началась, мяч летал туда-сюда. И птицы стали побеждать, они подкидывали мяч высоко в воздух, а звери не доставали. Прыгал волк, прыгала пантера, но все было напрасно. Тогда маленький воробьишка сорвался с ветки, подхватил мяч на лету и передал его зверям. И те победили. С тех пор они решили, что воробьишка будет играть в их команде.
Я разыскал Хетти. Она сидела в стороне от всех. Рядом лежала палка: теперь Хетти ходила только с палкой.
– Устала, Хетти? – спросил я.
– Немножко, – ответила она.
– Хетти, а что у тебя с ногой?
– Не знаю. Болит все сильнее.
– А что сказал доктор?
– Мы доктора уже не зовем. Дедушка говорит, что ничто не поможет.
Какие у нее красивые волосы! Пожалуй, не хуже, чем у Мари, даже лучше. Ее лицо совсем прозрачное, как у человека, который долго болел, а глаза грустные. На ее розовом платье лежало несколько сорванных желтых азалий. Она перебирала их тонкими пальцами.
– Хетти, – сказал я, – тебе нравится Моррис?
– Нравится, – ответила она просто.
– Мой брат всем нравится, – сказал я важно.
– Но это не твой брат, – спокойно сказала она.
– Почему ты думаешь? – Я насторожился.
– Я не думаю, – она пожала плечами. – Я знаю. Только я никому не скажу.
– А что тут говорить? – возразил я неуверенно. – Но почему ты все-таки думаешь?
– Потому что у меня нет брата, – ответила она тихо.
– Ну и что? – удивился я.
– Я бы очень его любила.
– Кого, Морриса?
– Нет, своего брата.
– Ничего не понимаю. Ты какая-то чудная, Хетти. Если у тебя нет брата, значит, и у меня не должно быть?
На ее щеках появился румянец. Она молчала.
