Вернемся, однако, к стеллажам в кабинете К.Л.Авилы: похоже, она выбрала достойных вдохновителей. Я насчитала по меньшей мере двадцать книг Патрисии Хайсмит, около десяти П.Д.Джеймс, там же был весь Чандлер, весь Хэмметт (правда, в сантиметрах это не так уж много), какие-то неизвестные мне Росс Макдональд, Честер Хаймс, Сью Графтон, других я не запомнила. Продвигаясь вдоль безукоризненно расставленных книг, я все больше приближалась к современности: стали попадаться имена Васкеса Монтальбана и Луиса Сепульведы — с последним, насколько я понимаю, она дружила; их объединяли привязанность к Чили и «черный роман». Думаю, не поставив на полки ни одной книги Агаты Кристи или Сименона, она тем самым хотела подчеркнуть разницу между «черным романом» и детективом, о чем когда-то с жаром говорила на конференции в Университете Чили, где я видела ее в первый и последний раз. Я обожаю Сименона, он не раз выручал меня, когда задерживался рейс или мучила бессонница, но тут уж ничего не поделаешь — капризы писательницы. На другом стеллаже собрана литература, не относящаяся к жанру «черной». Книги аккуратно расставлены по странам, и, дойдя до Мексики, я тут же почувствовала родственную душу. Многие из этих произведений есть и у меня, просто я не смогла привезти их, и они до сих пор покоятся на полках в Мехико, в квартире бывшего мужа.
— Сколько книг! — Непростительно расхожая фраза, но я не удержалась.
— Приобретения последних лет. Когда мы познакомились, у нее их не было, — сказал Томас с оттенком гордости. — Ничего не было…
— Но ведь когда вы познакомились, она уже писала…
— Да, но ее жизнь была так беспорядочна, что ей ничего не удавалось накопить. Даже постоянного жилья не было моталась между Мексикой и Соединенными Штатами, где жил Висенте, а ее мексиканская жизнь… в общем, оставляла желать лучшего.
— Вы хотите сказать, она приехала в Чили с одними чемоданами?
— Если уж быть точным, с одним чемоданом… Она появилась здесь с одним чемоданом в день, когда мы поженились. «Это все твое имущество?» — изумился я, принимая у нее чемодан. «А что? — ответила она вопросом на вопрос. — Это много или мало?»— В глазах ректора впервые мелькнула нежность, но он тут нее прогнал ее, будто боясь лишиться твердости.
— Кстати, — голос звучал уже иначе, с иным выражением, — эта комната в полном вашем распоряжении, после ее отъезда здесь ничего не трогали.
— Тетради, дневники у нее были?
— Обычных дневников не было, но можно считать литературными дневниками записи, которые она делала, когда работала над очередным романом. Они во втором ящике. Если вас не затруднит, я бы предпочел, чтобы вы просматривали их здесь.
