…Девушка и парень сидели в автобусе рядом, вместе ходили в школу — этого было вполне достаточно, чтобы все окрестили их «парочкой». То, что Дженни — девушка Брайана, стало общеизвестным и неоспоримым фактом гораздо раньше, чем они сами это поняли.
Их сильно тянуло друг к другу. Брайан постоянно стремился что-то доказать всем в городе, а Дженни давно все доказала. С нею он мог расслабиться, стать самим собой.
Дженни же всегда была сама собой. Давно уже перестала общипывать корочки с сэндвича. Это все равно не имело смысла. Ее притягивало к Брайану то, — и это было так удивительно, почти непостижимо, — что ему нравилась ее необычность. И даже то, что она была сущим профаном в обыкновенных «девичьих штучках».
— Ну, и что с того? — спрашивал он, когда Дженни робко жаловалась ему, что все ее блузки однотонные, а подружки накупили себе модных блузочек в клетку.
— Только как же девчонки будут ходить все одинаковые? Как будто бы подписались на газету, которую я не получаю.
— Ну и дрянная газетенка, скажу тебе. Брось, Джен, девчонки с ума сходят по модным шмоткам, это для них головная боль, а не радость. А ты всегда такая радостная!
Брайан обожал это в ней и восхищался ее воображением. Какую свободу она обретала в своих фантазиях! Могла мысленно перенестись куда угодно, вообразить себя кем угодно… Брайан знал, что хочет быть актером. Он уже обнаружил в себе способности, и любимым его занятием было входить в образ какого-нибудь героя, листая книгу. Это давало ему столь желанную свободу. А Дженни книга не требовалась. Она выдумывала истории сама.
Каждый из них возлагал свои надежды на их отношения. Он мечтал чувствовать себя независимым, не отчитываться ни перед кем — и надеялся научиться этому у нее. А Дженни хотела иметь друга, товарища, избавиться, наконец, от одиночества. Будь она ревнивой собственницей, их отношения не продлились бы и недели. Но она этого просто не умела. Ей в голову не приходило приставать к нему с расспросами, чем он занимался без нее (как всегда поступала мать Брайана). Дженни же интересовала только их доверительная, душевная близость, когда они оставались наедине. А это у них было.
Они строили планы о том, как поедут в Нью-Йорк. Брайан станет актером. Дженни будет писать для телевидения. Сидя целыми днями на пыльной дамбе или в тени тополей, они болтали и мечтали. Светло-коричневые воды реки были почти неподвижны в летнюю жару…
Дженни пришла в восторг от перспективы переезда в Нью-Йорк. Она была уже достаточно взрослой, чтобы понять, чем пожертвовал ради нее отец. Том Коттон все-таки в душе оставался бродягой. Его жизнью были соревнования, душные прокуренные комнаты с низкими потолками, мелькающие неоновые надписи «свободно»… С каждым годом в нем нарастало беспокойство.
