— Подать конец!
Хотя простор гудел от грохота шторма, каждый человек на «Громе небесном» расслышал глубокий вздох. Да и как его было не расслышать, если он вырвался из каждой груди? Легость[7] ударилась обо что-то твердое.
— Полный назад! — гаркнул Ланнек.
Теперь голоса на «Франсуазе» перестали казаться слуховым обманом. Они стали совершенно отчетливыми.
Можно было даже разобрать отдельные слова и команды.
— Выбрали они трос?
Ланнек еще раз обернулся и окинул ненавидящим взглядом по-прежнему неподвижную Матильду.
— Малый вперед!
Стальной буксир натянулся, но не прошел «Гром небесный» и ста метров, как трос лопнул со щелчком, похожим на выстрел.
Остаток ночи не поддается описанию. Все попытки пришлось отложить до рассвета. Сигнальными фонарями «Франсуазе» просемафорили:
«Продержитесь несколько часов?»
«Попытаемся».
«Шлюпку теряли?»
«Спустили на воду с шестью матросами»
«Похоже, опрокинулась. Ее видели пустой. Что с радистом?»
«Смыт вместе с трубой и рубкой».
«Течь сильная?»
«Не очень. Постарайтесь предупредить мою жену в Фекане».
«Она уже на портовой рации».
Передача каждого слова с помощью фонарей отнимала несколько минут, не говоря уж об ошибках, неизбежных при переводе с языка световых сигналов.
В рубке у Ланглуа Ланнек диктовал:
— «Гром небесный» рации Феканского порта. Находимся рядом с «Франсуазой». Надеемся спасти ее на рассвете…
— Все люди целы? — осведомился Ланглуа, не отрываясь от ключа.
— Идиот! Конечно нет.
— Что еще передать?
— Ничего.
Вслед за г-жой Жаллю в порт, несомненно, сбежались другие жительницы Фекана и сейчас донимают тамошнего радиста расспросами.
Скоро они узнают правду!
На «Громе небесном» никто не смыкал глаз: довольно одной волны, чтобы команда «Франсуазы» уже оказалась лицом к лицу со смертью.
— Уйдешь ты наконец к себе? — взорвался Ланнек, вплотную подступая к жене.
Он не собирался распускать нюни, но все-таки не мог подавить в себе жалость — такой беспомощной и обмякшей выглядела Матильда. Он читал у нее в глазах нечто вроде восхищения и готовности капитулировать.
— Кампуа! Иди уложи мою жену.
На малом ходу качка стала настолько сильной, что устоять на ногах можно было только с большим трудом, и около двух часов ночи в трюм снова пришлось направить пять человек: на этот раз с места сорвались вагонные колеса.
Время от времени Ланнек вытаскивал из кармана часы. Светать начало в половине восьмого, «Гром небесный» то удалялся от «Франсуазы», то приближался к ней.
Оба судна даже обменивались несколькими словами по семафору:
