— Матильда! — робко окликнул Ланнек.
Она не ответила, и он лишь неловко пожал плечами, злясь на нее и на себя.
Вместе они пробыли только несколько секунд, но ему показалось, что она похудела. Бледная, под глазами круги, горький изгиб рта…
Он помнил о пощечине. Да нет, какая там пощечина!
Его здоровенная пятерня припечаталась со всей силой, и болезненный звук удара до сих пор стоит у него в ушах. Каково женщине получить такую оплеуху, чувствовать себя беззащитной, ждать, может быть, новых затрещин!
Ланнек подошел к столу со смутной надеждой прочесть хоть слово. Кому писала жена? Матери? Марселю?
— Матильда!
Он говорил тихо: не надо, чтобы Кампуа слышал.
— Отстань! — отрезал голос за дверью.
Ланнек сбросил китель и спустился в трюм: он должен лично проверить, как крепится оборудование. К северу от Шотландии волны нередко достигают высоты в десять метров. Сорвется в такую минуту какая-нибудь штуковина с места, запляшет по трюму — и конец!
Чтобы в трюме было светлее, включили переносные электролампы. Ланнек, засучив рукава, перешагивал через оси, натягивал талрепы, поднимал колеса То и дело отталкивал матросов, которые, как ему казалось, управляются слишком медленно, и сам выполнял за них работу, раздувая грудь и напрягая мускулы.
Это не мешало ему думать о своем. Неожиданно он заорал:
— Радиста ко мне!
И вскоре увидел мягкие волосы и единственный глаз Поля, склонившегося над трюмом.
— Спустись сюда! — приказал капитан.
Спускаться пришлось по трапу, а Ланглуа был неуклюж. Человек вялый и сентиментальный, он ухитрялся пораниться даже на самой простой работе.
Стоя на дне трюма под огромным крановым крюком, проплывавшим у него над головой, Ланнек посмотрел радисту в глаза.
— Пойдешь к моей жене… — И, заметив, что собеседник краснеет, добавил:
— Не валяй дурака. Она прекрасно знает, что небезразлична тебе. Не забывай: я стал рогат еще до тебя…
— Она не отопрет, — промямлил Ланглуа.
— Ты уже пробовал?
Ланнек не сомневался, что попал в цель. Радист, безусловно, торчал у дверей ее каюты — не с дурными намерениями, нет, а просто желая утешить молодую женщину.
— Она не открыла?
— Она плакала. Я спросил через дверь, не нужно ли ей чего-нибудь.
— Вот и начни сначала. Настаивай. А когда окажешься с ней лицом к лицу, скажи от себя, что ей нельзя с нами в рейс. Ты же ходил в Исландию?
— Да, на траулере.
— Значит, представляешь себе, что это такое. Нам и без нее достанется.
— А если она не согласится?
Ланнек пожал плечами и направился к пачке рельсов, которую кран опускал в трюм. Но не прошло и трех минут после ухода Ланглуа, как капитан поднял голову, вскарабкался наверх, перебежал палубу и наклонился над трапом кают-компании.
