Рикардо запротестовал:
— Насколько я знаю, ни отец, ни я не пытались переделывать тебя. Ты всегда жил на свободе.
— Я не слепой и не неблагодарный. Но свобода — это нечто другое.
— Тебе скоро семьдесят?
— Сеньор Рикардо, сразу видно, что вы еще ребенок. Вы думаете, что по жизни продвигаются как по дороге и что в какой-то момент надо остановиться и смириться, а не продолжать путь. — Он покачал головой: — Нет, сеньор. Все это не для человека, не для настоящего человека. И тем более не для гаучо. Я не хочу умереть в неподвижности.
— Куда ты собираешься идти?
Горацио указал на невидимую точку за дверью:
— Это знает только моя лошадь. Огненная Земля. Патагония. Кордильеры… Аргентина — большая страна.
Рикардо понимал, что слова тут бесполезны. Людей закалки Горацио словами не прошибешь.
Он встал и подошел к буфету, на котором стояли бутылки.
— На дорогу-то хоть выпьешь?
— Охотно.
— Вино? Виски?
— Вино венчает дело.
Налив гаучо, Рикардо налил себе и вернулся на место.
— Помнишь, — начал он вдруг усталым голосом, — мне было от силы лет пять. И именно ты подсадил меня на мою первую лошадь. Рыжая кобылка, которая откликалась на имя Изабелла.
— В самом деле помню. Ваша бедная матушка умирала от страха.
— Признаюсь тебе — я тоже. Но деда я боялся больше. Он терпеть не мог слабачков.
— Хороший был человек. Настоящий хозяин, честный и гордый. В нем было что-то от гаучо.
— Да, конечно… но все эти качества не помешали ему умереть.
— Умереть — пустяки. Главное — как прожить. А скажите-ка мне, сеньор, ад — это наши несостоявшиеся свидания?
— Любопытно. Я и не знал, что ты такой мудрый. Впервые со мной говорят вот так.
— Ошибаетесь. Просто вы впервые слушаете меня. Рикардо опустил глаза. Они замолчали. Молчали долго, до тех пор, пока гаучо не засобирался.
— Прощайте, сеньор. Да защитит вас Бог. Рикардо тоже встал.
— Ты наверняка вернешься.
Горацио будто и не слышал. Он протянул руку. Рикардо пожал ее, сначала осторожно, потом со всей силой.
— Ты вернешься, — повторил Рикардо, — я в этом уверен.
— Берегите себя.
— Минуточку! — Вакаресса, потупившись, колебался.
— Что еще, сеньор?
— Ты мне сказал, что в тебе индейская кровь?
— Правильно.
— Тогда скажи, что значит хейрока.
Горацио смотрел на него, приоткрыв от удивления рот. — Что?
— Ты хорошо расслышал: хейрока.
— Понятия не имею.
— А шаман?
— Шаман — я знаю. Это понятно. Он самый главный человек в племени. У него уникальный дар. Он может предсказать будущее, вылечить, но главное — он может разговаривать с мертвыми.
