Всякий раз, когда он писал картину, то возрождался, а возрождаясь, давал новую жизнь. Под его пальцами обычные льняные полотна, простые ореховые панно превращались в ослепительные солнца. Персонажи и формы возникали из ничего; вспоминался тот отрывок из Библии, который когда-то читал мальчику художник; в нем было писано, что Бог создал человека из куска глины.
— Ну а теперь пусть смесь отстоится. Пойдем, мне хочется посмотреть, как ты загрунтовал холст.
* * *
Повернутая окнами на юг, мастерская утопала в ярком солнечном свете, она вся пропиталась стойким запахом экстракта канадской драцены и венецианского скипидара. На длинном деревянном столе аккуратными рядами выстроились чашечки для разведения красок, кисти, ящички с пигментными красителями и — несколько в стороне — мраморная доска для растирания красок, на которой, словно шахматный король, стоял порфирный пест. Справа возвышалась впечатляющая дубовая массивная дверь, снабженная толстой задвижкой, достойной охранять самые сказочные сокровища.
Ян взял панно, прислоненное к ножке стола, и протянул его Ван Эйку. Тот бегло осмотрел беловатый слой, покрывавший поверхность, и недовольно поморщился:
— Ты плохо просеял и очистил гипс. Сколько времени ты выдерживал его, прежде чем наложить на панно?
Мальчик поколебался.
— Около недели.
— Ошибка. Тебе нужно было дать ему отстояться в ступе по крайней мере месяц и ежедневно менять воду.
Он подошел к одной из стен, снял с нее холст и вернулся к Яну.
— Вот удачная грунтовка! Гипс лежит равномерно и гладок, как слоновая кость. Как ты сможешь набить руку на зернистом грунте? Ничто не должно стеснять твои движения. Вспомни, что говорил Альберти: «В руке художника даже ножницы должны превратиться в кисть, летающую подобно птице».
Подкрепляя слова делом, мэтр установил холст на мольберт, взял ивовый уголек. Несколькими штрихами он нанес овал, потом — нос, глаза, рот, углы губ.
Ян, поначалу недоверчиво смотревший па получившееся изображение, воскликнул:
— Да это же я!
— Ну конечно, ты.
Ван Эйк стал штриховать рисунок.
— Когда рисуешь, всегда располагайся в полосе умеренного света; солнце должно светить слева. Идеально позабыть на несколько дней о рисунке, чтобы вернуться к нему с нейтральным видением, заретушировать там, где тебе кажется необходимым, и укрепить контуры. Но сегодня мы сделаем исключение.
Мэтр взял чашечку, развел в ней замысловатую смесь из желтой охры, черного пигмента и веронской глины, обмакнул в нее кончик кисточки и наложил на рисунок серые смягченные тона, добившись светлых только за счет прозрачности фона. Делал он это с изумительной уверенностью, начиная от заднего плана и постепенно приближаясь к центру. Закончив эскиз, мэтр отошел на шаг, его лицо выражало удовлетворение.
