— Я думаю, побольнее будет.
— Да? Но я ведь не выдержу, я вскрикну. Это может его напугать.
— Не беспокойтесь. Мужчин женские крики только возбуждают.
— Да? И я вот еще читала, что некоторым мужчинам неприятно, когда кровь. Это правда?
— Не знаю, я не мужчина.
— А он... Вы извините за вопрос, у него много было женщин?
— Не очень. Он разборчивый.
— Это хорошо.
Люся задумалась. А потом поделилась сокровенным:
— Я иногда думаю: почему так природа устроила? Почему без этого нельзя обойтись?
— Без чего? — Валько невольно заинтересовалось словами девушки — не как собственная сестра, разумеется, как само по себе. — Без половых сношений?
Люся передернула плечиками: ее резанула грубость формулировки.
— Да нет. Хотя, и так можно сказать. Вы только не смейтесь, я вам, наверно, кажусь чудной какой-то. Но в самом деле, я с детства, то есть не с детства, конечно, лет с тринадцати, я всего этого боюсь. Мне одноклассники и другие молодые люди, и мужчины вообще всегда казались какими-то грубыми. И эти ужасные волосы на лице начинают расти... Но один раз у меня был мальчик. Очень хороший. Мне нравилось с ним обниматься, целоваться, но он был уже очень развращенный и хотел сразу большего. Я не смогла. И вот я тогда подумала: ведь цель отношений мужчины и женщины — дети, семья. Почему природа не устроила так, чтобы — нежно обниматься, целоваться, и дети — от этого?
— Через слюну? Слишком много детей получилось бы.
— Да... Я очень глупая?
— Почему же? Просто — хорошее воспитание.
— Это правда. Я тепличное растение. Мне многие люди до сих пор кажутся грубыми, неопрятными. Я ненавижу в автобусах ездить, но приходится. А ваш брат, он, знаете, он всегда хорошо пахнет, я это сразу заметила. То есть хороший одеколон, одет всегда опрятно. И кожа... — Люся умолкла и зарделась.
— Что кожа?
— Кожа гладкая, ровная, чистая, как у девушки. Как у вас. Только очень вас прошу, ничего ему передавайте.
— Я и не собиралась.
— Знаете, мне иногда почему-то кажется, что у нас все будет не так, как у других людей!
Это точно, подумало Валько. У нас будет не так, как у других людей. У нас — никак не будет.
Ему это надоело. Показывая, что хочет спать, пару раз приложило руку ко рту, скрывая зевок и извиняясь. До Люси наконец дошло, она спохватилась и начала прощаться.
— Вы такая! — сказала она. — Вы просто царственная. И вам даже, извините, косметика идет, а я считала, что девушки должны быть без косметики. Но если идет, почему нет, правда?
