Валько отправилось домой, прячась, набрело на пьющую компанию бомжей. Решив, что это они его ограбили, накинулось на них, грозя милицией и расправой. Его ударили сзади, а, когда очнулось, посоветовали не шуметь, а выпить по-человечески.
Валько выпило — и осталось с этой компанией.
И прожило в этой стае около двух недель. Бродили по помойкам, искали и сдавали бутылки, клянчили, слегка приворовывали. Ночевали в теплом коллекторе теплотрассы.
Все были чем-то больны, увечны, да еще и мозги набекрень, да еще и алкоголизм... Поэтому никто не обращал внимания на особенности Валько, хотя ему приходилось отправлять естественные надобности в непосредственной близости от компании: у них, как у животных, на это стыда не было. И вообще, все пустяки, кроме что-нибудь выпить, чем-нибудь закусить и где-нибудь поспать.
Валько понравилось, оно очень быстро почувствовало, что похоже на остальных в этом сообществе, а остальные похожи на него: интересов так называемого цивилизованного мира для них не существовало. Но вскоре оно поняло, что может просто-напросто помереть: от какой-нибудь заразы, в пьяной драке (а схватки бомжей жестоки, при этом они любят хватать палки, камни, железки), да и просто с похмелья.
И однажды вечером, посланное с другим бомжем за водкой, Валько было остановлено милицией, вернее, остановили напарника, которого милиционеры узнали, а Валько попятилось, попятилось — и затерялось в толпе. Быстро пошло прочь, петляло — и неожиданно оказалось у собственного дома. Ключей от квартиры не было, их украли вместе с пальто в первый день, но Валько все-таки зашло в подъезд, поднялось в лифте, вышло, встало перед своей дверью. Возникла странная мысль: а может, кто-нибудь за это время каким-нибудь образом вселился? Мало ли что бывает в жизни... Оно позвонило.
Открыла Александра.
— Явился наконец! А я уже в милицию звонил, в морги звонил, в больницы! Где пропадал? Фу, ну и воняет от тебя! В ванну быстро! Стой! Разденься здесь и всю одежду — в мусоропровод!
Валько, радостное, почти счастливое, выполнило приказ.
Оно с наслаждением мылось, потом Александра наголо постригла его: в голове обнаружились гниды. (Впоследствии оказалось, что прицепился еще и чесоточный клещ, с которым пришлось довольно долго бороться, мазаться серной мазью, еще каким-то народными средствами...)
Александра рассказала, что утром, не обнаружив Валько, она решила уйти, забрав ключи, которые нашла на тумбочке для обуви в прихожей (второй комплект). Потом звонила по телефону в пустую квартиру, наведывалась сюда. Встревожилась, начала искать. И заодно жила здесь — впервые получив возможность жить в одиночку, а не с отцом, который, по словам Александры, спился уже до сумасшествия (вместо продвижения по службе, как намеревался): по вечерам, дойдя до кондиции, ругается, обзывается или плачет и просит дочку остаться девушкой, а то, было дело, вдруг полез с криком: «Я тебя сам бабой сделаю!»
