Но сколько ни покупай ему пива или фирменных сигарет, он все равно будет клянчить. А девка… Что ему девка? Ему бы силы на свою раскладушку вскарабкаться. Ему, похоже, интересно другое. Вот уже много лет он пишет гениальный роман. В комнате у него от пола до потолка стопки книг и стопки папок с бумагами. Если б он не писал свой роман, он защитил бы все, какие только возможно, диссертации. Получил бы высочайшие ученые степени, профессорские и академические звания, занял бы кучу руководящих должностей. Всем этим он жертвовал ради своего выдающегося романа и носил на себе отметину типичного неудачника.
— Ничего, — любил повторять Миса, — еще пробьет мой час!
Тогда он снова будет Михаилом Понайотовичем, как в эпоху пика своей карьеры в Совете Министров, только писательскую свою миссию он считал несоизмеримо более высокой, чем чиновничью карьеру. Он будет дважды Михаил Понайотович. Или трижды. Но это — когда пробьет его час. А сегодня мне надо было Мису отмыть, одеть и приволочь в офис Волчкова.
23. Кандидатуру Волчкова для разрешения нашей ситуации предложил Тузовский. Мне, как подчиненному Тузы, предстояло подчиниться, хотя я лично предпочел бы иметь дело с Игорем Храмцовым. Но еще неизвестно, согласился бы Храмцов на наше предложение или нет, а вот Волчков явно загорелся.
Когда Туза вляпался в историю с оборудованием из Антверпена, он потерял все свои сбережения. Ему «включили счетчик», что называется. В полном отчаянии приехал он тогда в Питер со словами «придумай что-нибудь», такой был доступный, добрый, родной. Хотя придумывать особенного ничего и не надо было, решение лежало на поверхности. Правда, в те годы жизнь в условиях бизнеса в России только начиналась, и то, что сегодня ясно как день, тогда воспринималось оригинальным, ярким, талантливым, неожиданным решением.
Решение — простое: найти предприятие, заинтересованное в выпуске посвященного ему газетного номера и готовое выход этого номера оплатить. У меня сразу выплыла идея — пойти с этим предложением к Игорю Храмцову, но что-то меня удерживало от подобного шага. Я слишком дорожил отношениями с Игорем, чтобы рисковать ими. А риск испортить отношения был. Тузовский запросто мог Игоря «кинуть», может быть, и не впрямую, не внаглую, но Туза обязательно хоть что-то да украдет: или бумага у газетного номера будет подешевле, чем в смете расходов, или тираж поменьше, чем в титрах. В газетном деле немало лазеек для наживы, хотя со стороны об этом и не догадываются, и не подозревают. Я не хотел, чтобы это хоть каким-то боком касалось моих отношений с Храмцовым.
