— Я не могу понять, — недоумевал Карло, — почему мать должна просить отца позаботиться об их общем ребенке?
— Хотя мне было всего одиннадцать лет, я спросила его об этом примерно так: «Я всегда считала, что каждый отец любит своего ребенка и хочет заботиться о нем. Папа, почему же ты?..»
— И что он ответил?
— Он сказал: «Я помню свой долг, но ты всегда была маменькиной дочкой — и, будь на то моя воля, я бы оставил тебя в роддоме», — вот и все его оправдания.
Заметив, как застыл от ее слов шокированный Карло, Даниэлла застыдилась своих признаний.
— Он разговаривал с вами как с виновницей смерти матери! Разве можно быть таким жестоким по отношению к единственной дочери?! Как же вы жили при таком давлении со стороны отца?
— Я пресмыкалась, — мрачно ответила она. Каждый божий день старалась сделать что-нибудь, чтобы он полюбил меня: собирала коллекцию его любимой музыки; училась готовить те блюда, которые он предпочитал; стирала, гладила и даже складывала вещи только так, как он любит…
— Стирала и гладила? — удивленно переспросил Карло. — Разве у вас не было экономки?
— Конечно, отец кого-то нанимал, но при его тяжелом характере и завышенных требованиях никто долго не задерживался в нашем доме. Так что к четырнадцати годам я научилась все делать по дому.
— И потом решили, что с вас хватит?
— Нет, и это решение отец принял сам. Летом, когда я закончила колледж, он переехал жить в пентхаус, сказав, что поступил так ради моей же пользы: мол, восемнадцатилетняя девушка должна приводить домой приятелей, а старик отец будет только мешать…
— И у вас было много приятелей, не так ли? улыбнулся Карло, радуясь, что представилась прекрасная возможность сменить тему. — Наверняка такая девушка, как вы, отгоняла назойливых поклонников метлой.
Даниэлла весело рассмеялась:
— Вы считаете, что я била их палкой? Забавно.
— Разве? — Он осторожно взял ее за руку. — Когда вы так заразительно смеетесь, Даниэлла, и ваши глаза сияют, как звезды, признаюсь, мне трудно сосредоточиться на том, что конкретно я имею в виду…
Улыбка мгновенно исчезла с лица девушки. Его прикосновение вызвало неуправляемую волну жара, поднимающуюся откуда-то из живота… Сейчас она испытала то, чего не мог добиться Том за все время их отношений. Это одновременно испугало и обрадовало Даниэллу.
Карло повернул ее лицом к себе и нежно провел пальцем по чувственным губам. В горле пересохло, учащенный пульс стучал в висках, казалось, что сердце вот-вот остановится. От этого состояния было только одно лекарство.
