— Мы уходим от темы разговора, а темой была твоя небрежность.
— Мне кажется, что сам предмет разговора был небрежностью.
— Обычно женщина предохраняется. Естественно, я полагаю…
— Обычно! — каркнула она, всплеснув руками. — И он называет меня случайной!
— Ни на минуту…
Но на этот раз она перебила его:
— Я говорила тебе, это было со мной в первый раз. Я даже не знаю, как пользоваться средствами контрацепции!
— Не говори мне этого! Сейчас не Англия Викторианской эпохи! Все, что тебе нужно было сделать, это открыть телефонную книгу и посмотреть, как и где можно это узнать. Или ты не слышала, что женщины созревают? Большинство из них доказывают это, когда проявляют хоть немного разума во время их первого полового акта. Если бы ты сделала то же самое, мы бы не оказались в такой неразберихе.
— Что толку от всех этих слов? Я сказала тебе, что это случилось, вот и все.
— Это ясно, как Божий день! Просто мне повезло, что мне попалась невежественная девчонка, которая даже не знает, что такое контроль рождаемости.
— Послушайте, мистер Форрестер, я не намерена сидеть здесь и выслушивать ваши наставления! Ты в равной степени виновен, как и я, только ты осуждаешь меня, потому что это легче, чем обвинить себя. Плохо, что мне приходится терпеть твои осуждения и не защищать себя от того, что ты называешь меня невежественной! Знаешь, нас было двое!
— Хорошо, хорошо, расслабься. Может, я был с тобой слишком резок, но всего, что случилось, можно было легко избежать…
— Ну, этого не произошло. Это — факт жизни, который нам придется признать.
— Разумные слова, — прошептал он.
— Послушай, отвези меня домой. Не возражаешь? Я устала и не хочу больше сидеть здесь и спорить.
— Хорошо, а как насчет ребенка — что ты собираешься с ним делать?
— Это тебя не касается.
Он прикусил губу и быстро спросил, пытаясь не выходить из себя:
— Ты возьмешь деньги на аборт?
На фоне предыдущего молчания ее ответ показался многословным.
— А, тебе бы этого хотелось, так ведь? Тогда твоя совесть будет чиста. Нет, я не возьму деньги на аборт!
До того, как она закончила, он почувствовал себя настоящим негодяем.
— Ладно, ладно, извини, что спросил. — Он еще не мог определенно сказать, расстроил его или обрадовал ее ответ. Он вздохнул. — Ну, а что ты собираешься делать со своим отцом?
— Ты еще раз показал, какой ты чудесный! — Кэтрин знала, что послезавтра главный козырь Герба Андерсона исчезнет, и тогда для его парусной лодки удачи наступит штиль. Но будь она проклята, если расскажет об этом Клею Форрестеру. Пусть он варится в своем собственном соку!
