– Теперь, капитан, я оглашу то, чего не знал, а может быть и решил скрыть, ваш компетентный штурман – господин Дево.
Солли Флуд надел очки и взял папку, угодливо раскрытую на нужной странице одним из чиновников.
– Штурман «Деи Грации» допускает, что шторм явился причиной тому, что капитан Бриггс с командой и семьей оставил «Марию Целесту». Между тем комиссии известно, что в последнюю неделю ноября в районе Азорских островов не отмечалось штормов. Мы это знаем на основании более пятнадцати выписок из вахтенных журналов судов, находившихся в вышеуказанном районе в указанное время. Комиссия отвергает шторм как причину оставления командой судна ввиду следующего факта. В кают-компании «Марии Целесты» обнаружена швейная машина. На полированной полке машины найдена катушка, шпонка и масленка. При шторме никем не управляемая бригантина испытывала бы сильную бортовую и килевую качку, в результате чего эти предметы соскользнули бы с гладкой полки швейной машины и оказались бы на ковре. Это бы случилось и с тарелками, стоявшими на столе кают-компании. Однако ни один из предметов обеденного сервиза «Марии Целесты» не был разбит. Вода в трюмы могла попасть из-за рассохшихся досок и плохо прикрепленных медных листов обшивки. Течь могла прекратиться после того, как доски разбухли. Наличие мокрых вещей в салоне и в каюте капитана может быть объяснено открытыми световыми люками.
Как вы только что слышали, запись на грифельной доске не вызывает у господина Дево каких-либо сомнений, и он полагает, что она сделана одним из помощников капитана «Марии Целесты».
Здесь Флуд умышленно сделал паузу и обвел глазами зал. В наступившей тишине он, повысив голос, продолжал:
– Мы установили, что эта запись сделана не рукой Бриггса, не Джиллинга, не Ричардсона! Об этом свидетельствуют анализ почерков и письменное показание господина Винчестера, которому эта запись была предъявлена. Более того! На этой же самой доске, в самом низу обнаружена еще одна запись. Она гласит: «Франциска! Моя дорогая и любимая жена!» Слова нацарапаны каким-то острым предметом. Я поясню, господа:
Франциска – имя госпожи Ричардсон – жены помощника капитана «Целесты» и дочери ее владельца. Сличение почерков показало, что это рука Альберта Ричардсона!
В зале, где сидела комиссия, раздались восклицания недоумения, начался шум. Немного подождав, генеральный прокурор продолжал:
– Господин Дево отрицает вероятность мятежа и убийства на «Марии Целесте». Он ссылается на то, что, якобы, не обнаружил следов насилия и борьбы. – При этом Флуд сделал значительное ударение на слове «якобы». – Вот, господа, эти следы! – Генеральный прокурор не торопясь подошел к массивному шкафу, где хранились текущие судебные дела, посмотрел в зал с видом человека, которому уже давно все известно, и достал из нижнего ящика тщательно упакованный в парусину продолговатый предмет. Развернув брезент, прокурор поднял на вытянутой вверх руке саблю. Ее потускневший от времени эфес, украшенный эмалевым гербом Мальтийского ордена, и сильно изогнутый клинок говорили о том, что эта сабля итальянская. Выждав, пока в зале снова наступит тишина, Флуд пояснил:
