– Я знаю такие лекарства, – тихо ответил врач Уне-Ра. Тогда проэдр шагнул вперед, схватил врача за руку и сказал:
– Если они существуют, их нужно найти и применить тотчас же, немедленно. Я, слышишь, лекарь, обещаю тебе великую награду. Ты будешь патрикием Империи, ты получишь все, что захочешь, только спаси василевса.
Врач покинул Большой дворец. Он думал теперь только о лекарствах, готовил их и, возможно, вылечил бы императора Иоанна, но в следующую ночь, когда он возвращался домой на тихую улицу неподалеку от Золотого Рога, на него возле самого дома напали и пронзили его ножами неизвестные, которые тут же исчезли. Единственный врач, разгадавший болезнь и способный еще спасти жизнь императора Иоанна, сам ушел в небытие. И сделал это проэдр Василий, который собственными руками дал императору яд во время похода под горой Олимп.
Император Иоанн знал, что болен очень тяжело. Но такова уж натура человеческая, а императорская тем паче – Иоанн Цимисхий не хотел верить, что вскоре покинет этот свет.
Правда, он говорил всем окружающим, что, должно быть, умрет, велел спешно строить в Константинополе на Халке храм во имя Христа Спасителя, а когда ему доложили, что храм почти готов, велел положить туда привезенные им из Палестины волосы с головы Иоанна Предтечи и приготовить там же мраморную гробницу для бренного своего тела.
Но все это были лишь пустые слова – Иоанн хотел, чтобы живые заботились о нем, молились, просили Бога. Что же касается самого Бога, Иоанн считал, что еще один храм ему не помешает.
Цимисхий прибегнул и к другим средствам: имея бесчисленные владения во всех фемах империи, он велит одно из них, небольшое, под Константинополем, продать, а вырученные деньги раздать нищим, особенно тем, кто страдает от падучей болезни.
Иоанн Цимисхий делает это с умыслом – больные ходят по всему Константинополю, падают, вопят, молятся об исцелении всемогущего Иоанна.
Вспоминает Цимисхий еще об одном. С патриархом Антонием, которого он вывез когда-то из Студийского монастыря и посвятил на соборе в Константинополе, у него сложились плохие отношения: воюя в Азии, Цимисхий был вынужден лишить духовенство многих льгот, из-за чего Антоний воспылал жгучей ненавистью к Иоанну.
Теперь Цимисхий велел привести в Большой дворец не патриарха, а епископа адрианопольского Николая и долго оставался с ним наедине. Все говорили, и епископ подтвердил, что император исповедался в грехах, просил епископа быть посредником между ним и Богом.
