С этими словами он отстранил церемониймейстера и вошел в аудиенц-зал, все еще держа под руку молодого лорда.
— Я должен познакомиться с вами, молодой человек, — сказал он, — я должен познакомиться с вами. Я хорошо знал вашего отца, дорогой мой, и не раз нам случалось ломать копья на турнирах и скрещивать наши шпаги. И я могу гордиться тем, что я еще жив, чтобы похваляться этим. Он был на стороне короля, а я — на стороне королевы во время Дугласовых войн — мы оба были молоды тогда и не страшились ни огня, ни меча; и кроме того, между нами существовала старая родовая вражда, переходившая по наследству от отца к сыну вместе с нашими перстнями, тяжелыми мечами, доспехами и гребнями на наших шлемах.
— Слишком громко, лорд Хантинглен, — шепнул один из камердинеров. — Король! Король!
Старый граф — ибо таков был титул лорда Хантинглена — понял намек и замолчал.
Иаков, вошедший через боковую дверь, поочередно отвечал на поклоны стоявших рядами посетителей, время от времени обращаясь к окружающей его небольшой свите придворных фаворитов. Он был одет с несколько большей тщательностью, чем в тот раз, когда мы впервые представили монарха нашим читателям, но ему от природы была присуща некоторая неуклюжесть, отчего одежда никогда не сидела на нем красиво, а из предусмотрительности или по робости характера он, как мы уже говорили, имел обыкновение зашивать в свой камзол множество монет для защиты от удара кинжалом, что придавало его фигуре еще большую мешковатость, являющую странный контраст с его резкими и суетливыми движениями, которыми он сопровождал свою речь. И все же, хотя в манерах короля не было ничего величественного, в его поведении было столько мягкости, простоты и добродушия, он был настолько неспособен маскировать или скрывать свои собственные слабости и относился с такой терпимостью и сочувствием к слабостям других, что его обходительность в сочетании с ученостью и некоторой долей проницательности неизменно производила благоприятное впечатление на всех, кто имел с ним дело.
Когда граф Хантинглен представил Найджела монарху — ибо почтенный пэр взял на себя выполнение этой церемонии, — король принял юного лорда весьма милостиво и заметил, обращаясь к представившему его графу, что он «очень рад видеть их обоих вместе, стоящими бок о бок».
— Ибо я полагаю, лорд Хантинглен, — продолжал он, — ваши предки и даже ваша светлость и отец этого юноши встречались лицом к лицу со скрещенными шпагами, а это менее дружелюбная поза.
