Перед Казаксом стоял стакан воды - за те шесть часов, что он провел за карточным столом, он не выпил ни капли алкоголя. Глаза у него очень темные, почти черные, и в свете факелов они поблескивали недобрым. Казакс щелкнул пальцами, и Карлокс, его боевик, порывшись под плащом, извлек на свет внушительный мешок с деньгами.
- Отсчитай-ка тысчонку, - бросил Казакс небрежно. Можно подумать, он ежедневно ставит на карту по тысяче гуранов.
Зрители, не в силах скрыть возбуждение, зашептались и ещё сильнее вытянули шеи, дабы не пропустить исторический момент.
Пока Карлокс считал, Казакс смотрел мне прямо в глаза. Я, в свою очередь, с каменным видом пялился на него. Я не думал, что бандитский босс блефует. У него наверняка отличная карта. Что ж, тем лучше. У меня на руках тоже неплохие картишки. Четыре черных дракона. При игре в рэк комбинацию из четырех черных драконов побить практически невозможно. Сильнее этой четверки считается лишь полный королевский дом. Но если у Казакса окажется вдруг эта комбинация, у меня будут все основания полагать, что не вся игра ведется на столе, и я, пожалуй, начну подумывать о том, чтобы пустить в ход меч.
Я спокойно потягивал пиво, намереваясь как следует пощипать соперника. Хотя по моему лицу невозможно было прочитать обуревавшие меня чувства, в глубине души я трепетал от радости. Я сражался в разных концах мира. Я видел орков, эльфов и драконов. Я трудился в Императорском дворце и валялся в сточных канавах. Я беседовал, пил и играл в азартные игры с королями, принцами, магами и нищими. И вот теперь я был готов сорвать куш, невиданный для нашего округа Двенадцати морей. Этого момента я ждал всю жизнь.
- Ровно тысяча, - сказал Карлокс, протягивая деньги боссу.
Казакс был готов сделать ставку.
- Не возражаешь, если я присяду на краешек твоего стула? - спросила меня Макри, нарушив молчание. - Я немного устала - очень много крови потеряла в этом месяце.
- Что? - изумленно заморгал я.
- У меня месячные. В критические дни, как ты, возможно, догадываешься, женщины сильнее устают.
На мгновение в зале повисла мертвая тишина, почти сразу сменившаяся невообразимым шумом. Люди в панике вскакивали на ноги, отбрасывая стулья. Насколько я помню, за всю историю Турая ни одна женщина не произносила подобных слов. Упоминание о менструациях является в нашем городе одним из наиболее строгих табу, и слова Макри подействовали на игроков и зрителей примерно так же, как огневой удар боевого дракона орков. Казакс просто окаменел. Говорят, что когда-то он голыми руками задушил льва, но подобного рода высказываний, видимо, ещё никогда не слышал. Лицо сидевшего рядом с ним Гурда исказила гримаса ужаса, подобная той, которую я увидел у него много лет назад, когда мы пробирались через Макианские холмы и огромная ядовитая змея укусила его за ногу.
