На редуте мы стояли как стена,
Пуля сыпалась, жужжала как пчела.
Э-эй, эх-э-эй (свист в пальцы), жги, коли!
Пуля сыпалась, жужжала как пчела.
Закруткин распелся, вошел в раж. Песня следовала за песней. Не успевала отзвучать печальная и протяжная «Поехал казак на чужбину далеку на верном своем на коне вороном», как нарастала торжественная, похожая на гимн и на самом деле бывшая донским гимном «Уж ты Дон, ты наша родина, вековой наш богатырь».
Но тут опять срывались на строевые, на боевые песни, И я не поверил своим ушам, когда сотряслись стены моей квартиры от невозможных, казалось бы, в советской действительности песенных слов:
Мы, донские казаки,
Царю верно служим,
Точим сабли и штыки,
Никогда не тужим.
Всегда получается сверх ожидания. Все возбудились, воспряли, словно сила, которой рождены были пропетые песни, чудесным образом влилась в нас, оживила, объединила. Но у меня еще кое-что было на уме, к чему легко было совершить переход после песен Закруткина.
– Не хотите ли услышать настоящий хор донских казаков?
– Ростовский ансамбль песни и пляски?
– Да нет, хор донских казаков. Настоящих. Расписанных по станицам, но только живущих вдали от родины.
– Донские казаки живут на Дону. А те, что вдали… Это так, отребье.
– Так мы и Бунина с Шаляпиным запишем в отребье. Кроме того, что же их здесь ждало бы, если бы остались? Вы знаете, что чудом сохранился в архивах циркуляр Свердлова о так называемом расказачивании России, то есть о полном физическом истреблении донских казаков? Все после этих моих слов обратились к Закруткину, как бы ища у него опровержения (а может быть, и подтверждения, кто знает?) мною сказанного. Закруткин опустил голову.
– Да, это было. Самое страшное, что циркуляр этот был приведен в исполнение. Окружали ночью станицу…
– Кто окружал?
– Словечко ЧОН вам знакомо? Так вот, спецотряды ЧОНы, и окружали. Главным образом латыши. Ну а коллективизация доделала остальное. Говорят, около двух миллионов казаков было уничтожено на Дону.
Я почувствовал, что хватил лишку. Грибач нахмурился. Новиченко сделал вид, что разговаривает с моей женой. Вот тебе и пульс! Только что показалось мне, что все они ожили, оживились, словно проснулись, словно брызнули на них живой водой. Пробудилось что-то в каждом драгоценное, свежее, настоящее. Но вот еще один шаг, и мертвенная маска стягивает живое еще минуту назад лицо, холодеет взгляд, цепенеют слова, умерщвляются чувства.
– Ну, ладно, не будем спорить, какие казаки лучше. Послушаем, как они поют.
