Но, сказав «а», надо было говорить и «б». И вот к этому «б» я оказался настолько неподготовленным, что Кириллу и Лизе пришлось основательно потрудиться, прежде чем я поднялся на вторую ступень. Участок мозга, к которому обращались в данном случае мои учителя, оказался настолько анестезированным, замороженным, выведенным из строя (но, значит, все-таки не ампутированным), что я сам еще месяц назад рассмеялся бы, если бы вообразил себе разговор на эту тему. Назову ее сразу и вызову у читателя тот же самый смех, которым смеялся бы я месяц назад, потому что не в индивидуальном же порядке мне замораживали упомянутый участок мозга. Замораживали его в массовом порядке, сразу у всех, путем коллективного внушения, через газеты, журналы, радио, плакаты, карикатуры, школьные уроки, собрания, митинги, кинофильмы, спектакли, романы, выборочные, но тем не менее массовые репрессии, аресты, концентрационные лагеря, через дозировку общественного кислорода, при котором мозг лишь тлел, а не пылал бы сипим живым огоньком, наблюдая, сопоставляя, делая выводы.
Итак, назову эту вторую ступень – монархия. Преимущество монархического образа правления. Возрождение монархии как единственный путь возрождения России.
Да, еще месяц назад я смеялся бы так же, как смеетесь и вы теперь, читая эти строки, которые вам кажутся бредовыми. В самом деле – строительство коммунизма, социализм, КПСС, СССР и вдруг – монархия! У американцев есть поговорка: «Для того чтобы дать машине задний ход, ее надо хоть на мгновение остановить». Видимо, первая ступень (то, что я называю первой ступенью), все наши разговоры о России как великом и просвещенном государстве и были той остановкой, после которой можно было моим политическим убеждениям, рвущимся в сияющие дали коммунизма, дать обратное направление. У вас такой остановки не было, поэтому вы смеетесь. Но меня уже не смущает этот смех.
Надо сказать, что готовили меня постепенно. Частые употребления в разговоре почтительного слова «государь» вместо разных там «Николаев Палкиных» и «Николаев Кровавых», пролистывания книг с прекрасными портретами царей, цариц, царевичей, царевен, великих князей, мелкие исторические анекдоты…
– В Париже поставили водевиль с намеком на Николая Первого. Что же он сделал? Он вызвал французского посла в Петербурге и сказал: «Я не могу распоряжаться репертуарами ваших театров, но я могу прислать миллион зрителей в шинелях, и они водевиль освищут». Какое достоинство, какое сознание своей мощи! Великое государство. А то недавно хунвейбины оплевали и исцарапали нашего посла в Китае, и мы проглотили эту пилюлю словно конфетку.
