— Хорош городец, — прицокнул языком Щек, разглядывая толстые бревна. — Такой тын не всяким тараном прошибешь.
— Лучше, чем у Листяны Колдуна?
— Листянин городец разрушили божьи ближники. Крепко он был ставлен, но нашлась и на него сила.
— А ты при боготуре в холопах живешь?
— Я вольным родился, Искар. Но задолжал хабибу, которые ныне на торгу как в своем доме распоряжаются. Взял пять гривен, а отдавать пришлось пятнадцать. Дом продал, скот продал, но нужной суммы все равно не собрал, вот и подался в бега. А долг мой все растет и растет и теперь уже перевалил, наверное, за тридцать гривен.
— Тридцать гривен — это много, — покачал головой Искар. — Жизни тебе не хватит, чтобы расплатиться. Разве что подвернется под руку зарытый кем-то клад.
— Если подвернется, то в руки не дастся, — усмехнулся Щек.
— Говорят, что Листяна Колдун спрятал от завидущих глаз много золота и серебра.
— Так на то он и колдун, чтобы не оставить схрон без заклятия, — возразил Щек. — Листяна был сыном Шатуна, его боялась вся округа.
— Я тоже от Шатуна рожден, — хмуро бросил Искар, — и в Данборовой семье оставлен матерью.
И без того бледный Щек побледнел еще больше и даже попытался вскочить с места. Иного отношения к сыну оборотня Искар от него не ждал, а потому и не обиделся.
— Чего ты боишься, если все потерял в этом мире! А со мной, глядишь, до схрона Листяны доберешься.
— А заклятие? — напомнил Щек.
— Я в том же капище был зачат, что и он. Заклятие Листяны мне по силам.
Щек с ответом не спешил, что Искара не удивляло. Связаться с Шатуном означает приблизиться к нечистым духам и рисковать душой. Искар бы на его месте тоже думал долго.
— Добро, — с усилием выдохнул Щек. — Вот только сил мне надо поднабраться.
— Набирайся, — согласился Искар, — а я пока подумаю, как нам выбраться из городца.
Почти двое суток караулил Искар, не откроются ли ворота городца, выпуская кого-то в большой мир, но ворота так и не открылись, а подъемный мост ни разу не дрогнул. Конечно, запас пищи в городце был. Но и женщин здесь было немало. По расчетам Искара выходило, что женщин тех более сотни. Кроме главного терема, в котором жили ведуньи, было еще два дома. В одном помещались стражницы, в другом — служанки, среди которых были молодые и старые, а то и вовсе малые. Все женщины были при деле, а праздным среди них болтался лишь Искар.
Набравшись смелости, он однажды вечером забрел в простой дом. Была у него опаска, что верховодившие здесь старухи погонят его прочь, но никто Искара гнать не стал, а девки даже посмеивались в его сторону. Посидев и послушав бывальщину, которую рассказывала старуха с выцветшими от времени глазами, Искар пришел к выводу, что женщины здесь живут теми же печалями и теми же обычаями, что и под иными крышами, но только почему-то без мужей.
