Сар был одет в белую чистую рубаху и полотняные штаны. Ноги держал в кожанцах, хотя в горнице было натоплено изрядно. Судя по всему, остывающая кровь плохо грела резчика. Волосы у Сара были седые и длинные, едва ли не до плеч, а бороду он подстригал. Носить бороду на груди дозволялось только волхвам.
— Кланяются они тому же богу, что и иудеи, но на свой манер, а более всего сына того бога почитают, коего распяли на кресте.
— Это за что же с ним так обошлись? — удивился Скора.
— За то, что правду людям нес от бога-отца. Не всем та правда по сердцу пришлась. Не в правде божьей дело, боярин, а в том, как ее толкуют божьи ближники. А иные и там, и у нас норовят ее в свою пользу перетолковать. Не то беда, что каган Битюс пришлому богу кланяется, а то беда, что пытается он правду кривдой подменить. Чужим потом да слезами богатые и властные хотят построить для себя в этом мире Страну Света, но забыли они о том, что век человеческий короток, и коли прожил ты его со злом в сердце, то с тем злом и уйдешь в Страну Тьмы и Забвения.
Рассуждал старец здраво, хотя далеко не всё в его словах Драгутину понравилось. А более всего не понравилось то, что смерд разумением иного князя превосходил. В этом мире каждый должен знать свое место, иначе порядка не будет.
— А как в тех краях люди живут?
— По-разному живут, боярин, — улыбнулся беззубым ртом Сар. — Золотые блюда всегда полны, а глиняные чаще пустуют. На иных плечах червленый кафтан, а на иных вретище. Кто в каменных палатах живет, а кто под соломенным навесом. А так, чтобы все богато жили, врать не буду, этого не видел.
Драгутин похвалил работу старца и распрощался с ним. Уходил он не то чтобы гневным, но с раздражением в сердце. Получалось, что укорил в чем-то Драгутина старый Сар, а у боярина слов не нашлось для ответа.
— Остер старик на язык, — засмеялся Скора. — Князь Всеволод зовет его иной раз для разговора, а после всегда сердится.
— Плохо, если словами Сара другие смерды заговорят.
— Это вряд ли, — покачал головой Скора. — Если только мы сами не введем простых людей в смущение правдой чужих богов, которая оборачивается кривдой на наших землях. Каган Битюс человек вроде неглупый, а не понимает, к чему приводит забвение обычаев, от щуров идущих.
— Ганам хазарским ближники славянских богов всегда были как кость в горле, — хмуро бросил Драгутин. — В городах наше слово слышнее ганского. А если пришлый бог забьет славянских богов, то и глас его ближников превратится в ненужный шепот. Каган Битюс упорен в заблуждениях, но не всегда сила правду ломит.
