С мостом я справился за одну минуту. Еще минут двадцать ушло на то, чтобы переправить по мосту людей и технику. Ворота разнесли выстрелом из противотанкового орудия, после чего в образовавшийся проем послали еще с десяток снарядов, дабы внести панику в ряды неприятеля. Я, честно говоря, опасался, что сумасшедший фюрер своим неадекватным поведением, чего доброго, нанесет Вавилонской башне непоправимый ущерб, но артиллерийские снаряды для грандиозного сооружения что слону дробина. Ее стены даже не дрогнули от грохочущих в утробе разрывов. Не исключаю, что эта башня способна была вынести даже точечный ядерный удар.
Завершив артподготовку, фюрер бросил свою армию в наступление. После оглушившего нас грохота артиллерийских орудий треск автоматных очередей звучал как музыка. Солдаты Гитлера один за другим исчезали в проеме, а следом за ними канули в безвестность пять орудий и два легких танка. И наконец настал наш черед. За рулем «опеля» сидела Жанна, мы с фюрером с удобствами расположились на заднем сиденье. Тоннель мы миновали в мгновение ока и торжественно вкатили в огромный зал, который был пуст как карман нищего. Вскинувший было руку в партийном приветствии Гитлер так и застыл в неудобной позе с открытым ртом. Честно признаюсь, я тоже был удивлен. Пять тысяч солдат, пять орудий и два танка испарились словно по мановению волшебной палочки. Невидимый враг стер их с батального полотна гигантской резинкой. И теперь в раме остались только трое растерянных и сбитых с толку людей.
— Боже мой, — только и сумел вымолвить фюрер, падая на сиденье.
По моему мнению, в данном случае больше бы подошло выражение «черт побери!», но я не стал поправлять Гитлера, тем более что этот человек Гитлером не был. Я ждал иного развития событий и был слегка разочарован, что мой план с треском провалился.
Нам не оставалось ничего другого, как сидеть и наблюдать за происходившим на наших глазах безумием.
Через пять минут после нашего героического и провального броска на шестой этаж ворвалась старая гвардия Наполеона, и тут же сгинула без следа под растерянное кряканье незадачливого фюрера. Сам Бонапарт, въехавший в зал на белом коне, застыл, словно памятник самому себе. И мне пришлось его окликнуть, дабы он не загораживал проход легионерам Цезаря, которые твердым солдатским шагом бежали навстречу своей гибели. Сказать, что зрелище это было ужасным, не могу. Мы не слышали предсмертных хрипов, не видели крови и разодранных тел. Люди просто исчезали, промелькнув перед нашими глазами, не оставив после себя даже щепотки пепла. Последними на шестой этаж ворвались воины Пирра. Эти числом уступали своим предшественникам, а потому момент их исчезновения мы практически не заметили. Зато сам царь Пирр, ошеломленный своей неудачей, подошел к нашей машине и упал на переднее сиденье рядом с Жанной. Спешившийся Наполеон о чем-то разговаривал с Цезарем, похоже, выражал коллеге свое недоумение. Мне пришлось их окликнуть, после чего они нехотя присоединились к нам.
