– Иванушка, а Иванушка! Что ж мимо-то?
Оглянулся Иван – никого.
– Да здесь я,– опять голос,– в сортире!
Видит Иван – сортир, а на двери – замок пудовый. И голос-то – оттуда, из сортира.
– Кто там? – спросил Иван.
– Да я это, дочка Бабы-Яги... усатая-то, помнишь?
– Помню, как же. А чего ты там? Кто тебя?
– Выручи меня отсюда, Иванушка... Открой замок. На крылечке, под половиком, ключ, возьми его и открой. Потом расскажу все.
Иван нашел ключ, открыл замок. Усатая дочь Бабы-Яги выскочила из сортира и стала шипеть и плеваться.
– Вот как нынче с невестами-то!.. Ну, змей!.. Я тебе этого не прощу, я тебе устрою...
– Это Горыныч тебя туда законопатил?
– Горыныч... Тьфу, змей! Ладно, ладно... чердак в кубе, я тебе тоже придумаю гауптвахту, гад.
– За что он тебя? – спросил Иван.
– Спроси у него! Воспитывает. Полковника из себя изображает – на гауптвахту посадил. Слова лишнего не скажи! Дубина такая.-Дочка Бабы-Яги вдруг внимательно посмотрела на Ивана.– Слушай,– сказала она,– хочешь стать моим любовником? А?
Иван оторопел поначалу, но невольно оглядел усатую невесту: усатая-то она усатая, но остальное-то все при ней, и даже больше – и грудь, и все такое. Да и усы-то... это ведь... что значит усы? Темная полоска на губе, какие это, в сущности, усы, это не усы, а так – признак.
– Я что-то не понял...– замялся Иван.– Как-то это до меня... не совсем... не того...
– Ванька, смотри! – раздался вдруг голос Ильи Муромца.– Смотри, Ванька!
– Начинается! – поморщился Иван.– Заванькал.
– Что начинается? – не поняла невеста, она не могла слышать голос Ильи: не положено.– Можно подумать, что тебе то и дело навяливаются в любовницы.
– Да нет,– сказал Иван,– зачем? Я в том смысле, что... значит, это... дело-то такое...
– Чего ты мямлишь-то? Вот мямлит стоит, вот крутит. Да так да, нет – нет, чего тут крутить-то? Я другого кого-нибудь позову.
– А Баба-Яга-то?
– Она в гости улетела. А Горыныч на войне.
– Пошли,– решился Иван.– У меня полчаса есть еще. Побалуемся.
Вошли они в избушку... Иван скинул лапоточки и вольготно прилег пока на кровать.
– Устал,– сказал он.– Ох, и устал же! Где только не был! И какого я только сраму не повидал и не натерпелся...
– Это тебе не на печке сидеть. Что лучше: салат или яишенку?
– Давай чего-нибудь на скорую руку... Время-то – к свету.
– Успеешь. Лучше мы яишенку, с дороги-то – посытней.– Дочь Бабы-Яги развела на шестке огонек под таганком, поставила сковородку.
– Пусть пока разогревается... Ну-ка, поцелуй меня – как ты умеешь? – И дочь Бабы-Яги навалилась на Ивана и стала баловаться и резвиться.– О-о. да ты не умеешь ничего! А лапти снял!
