— Замечательно.
Джейкоб Поул взял лампу и зашагал обратно по коридору, предоставив остальным выбор — следовать за ним или же оставаться в темноте.
— Полковник Поул! — Вмиг растеряв всю величавость, Монктон засеменил за ним, пока Дарвин, пряча улыбку, замыкал шествие. — Помедленнее, полковник, помедленнее. Или вы хотите сломать тут в темноте ногу?
— Ну уж нет! Когда рядом с тобой сразу два доктора, перелом ноги запросто может оказаться смертельным! — Все же Поул замедлил шаг и повернул лампу так, чтобы назад, в коридор, тоже падал луч света. — Да-а, вечерок!.. Мы с Уиллом Бейли только-только устроились выкурить по трубочке виргинского да всласть поболтать про старые времена — мы вместе служили в Пондичерри и при взятии Манилы, — как вдруг снизу кричат, мол, доктору Монктону нужна еще пара рук в помощники.
— А почему не Уилл Бейли? — поинтересовался сзади Дарвин. — Это же его дом.
— Уилли уже принял на борт несколько пинт портера, а я был относительно трезв. Я оставил его тут вздремнуть, а сам спустился. — Поул фыркнул. — Я не костоправ — как вы уже сами могли догадаться, — но когда увидел тут в судомойне нашего бедолагу, так сразу понял: он одной ногой на том свете. Все бубнил себе под нос, бормотал и бормотал. А уж акцент у него — шотландский, да такой густой, хоть ломтями режь… Я добрых пару минут вслушивался, пока не разобрал. И еще он все время дрожал, и трясся, бормотал что-то, бормотал…
Женщина стояла сбоку от лежанки, обеими руками сжимая руку больного. Когда хриплый голос стал громче и отчетливей, она наклонилась над умирающим.
— Джон, нет. Не надо об этом.
В голосе ее слышался испуг. Глаза больного на краткий миг словно бы вспыхнули, приоткрылись в запавших глазницах. Женщина нервно покосилась на Джейкоба Поула и доктора Монктона, который готовил примочку из каолина и сухих трав.
— Его разум не здесь. Он… он сам не знает, что говорит. Тс-с, Джонни, лежи, успокойся.
— От Ханда-Айленд к побережью, за Минчем, — внезапно произнес несчастный, точно отвечая на какой-то незаданный вопрос. — Да-да, у самого берега… в заливе… Там-то вы его и найдете.
— Тс-с, Джонни, лежи тихо. — Подруга больного, привлекательная темноволосая женщина, согбенная трудом и заботой, крепче сжала его руку. — Постарайся поспать, Джон, тебе надо отдохнуть.
Небритый подбородок вновь затрясся, причем темная щетина подчеркивала бледность губ и восковых щек. Веки снова затрепетали.
— Двести лет, — надтреснутым голосом выговорил умирающий. — Двести лет он гниет там, и никто даже не подозревает, что хранится на борту. Один из кораблей старого короля Филиппа. Разбился и затонул. Да-да, со всей этой кучей золота, а до прошлого месяца никто ничего и знать не знал.
