Лесли насторожилась.
– Возможно, вы решите ненадолго уехать, отдохнуть, побывать в других странах, повидать мир. Я, естественно, возьму на себя все…
– Пожалуйста, не стоит.
– Я только…
– Знаю. Я не знакома с вашей дочерью, сенатор Дэвис, но если Оливер любит ее, должно быть, она действительно прекрасный человек. Надеюсь, они будут счастливы.
– Вероятно, вам не сказали, что они возвращаются сюда, – неловко пробормотал сенатор. – Гражданская церемония прошла в Париже, но Джан хочет венчаться в Лексингтоне.
Еще один удар в сердце.
– Понимаю. Что же, это ее право. Но им не о чем беспокоиться.
– Спасибо.
Венчание состоялось две недели спустя, в церкви Калвери-Чейпл, той самой, где должны были произнести брачные обеты Лесли и Оливер. В церкви яблоку негде было упасть. Оливер, Джан и сенатор Дэвис стояли у алтаря перед священником. Джан Дэвис, привлекательная статная брюнетка с пышными формами и безупречными манерами, так и лучилась счастьем.
Священник торжественно произносил слова венчального обряда:
– Господь повелел мужчине и женщине сочетаться священными узами брака и идти по жизни рядом…
Церковная дверь распахнулась, и на пороге появилась Лесли Стюарт. Немного послушав, она направилась к последнему ряду скамей, но осталась стоять.
– И если кому-то из присутствующих известна причина, по которой эта пара не может быть соединена священными узами брака, пусть произнесет это сейчас или да хранят его уста… – Подняв голову, он увидел Лесли и запнулся. – …вечное молчание…
Головы присутствующих стали одна за другой поворачиваться к девушке. Гости начали перешептываться, по-видимому, ожидая душераздирающей сцены. В воздухе повисло почти ощутимое напряжение.
Священник выждал положенные несколько минут и нервно откашлялся.
– В таком случае властью, данной мне Господом, объявляю вас мужем и женой.
В голосе бедняги слышалось нескрываемое облегчение.
– Можете поцеловать новобрачную.
Когда святой отец снова поднял глаза, Лесли уже исчезла.
Последняя запись в дневнике Лесли Стюарт:
«Дорогой дневник! Свадьба была просто чудесной. Невеста Оливера такая хорошенькая! И на ней было прелестное платье из белого кружева и атласа, с лифом и жакетом-болеро. Оливер выглядел еще красивее, чем всегда, и, кажется, очень счастлив. Я довольна. Пусть радуется, пока может.
Потому что, прежде чем я разделаюсь с ним, он горько пожалеет о том, что вообще появился на свет».
