– Дядя! – сказал Патрик. – Это я!.. Я попросил своего проводника ехать быстрее.
– Ну-ну, – только и мог сказать Новицкий.
Далее они ехали уже гораздо медленнее, снова углубившись в лабиринт улочек, пока, наконец, не добрались до цели.
– Абу Сарге! Святой Сергий! – объявил самый старший проводник.
Убогое обшарпанное сооружение ничем не напоминало самый древний христианский храм в Каире. Путешественников тотчас же окружили почти голенькие ребятишки, повели их извилистыми коридорами во дворик и ввели в храм. Те, что постарше, завернув рукав, показывали знак креста, нанесенный на руку зеленой краской. В преддверии храма в пол был вделан огромный сосуд с водой, предназначенный для омовения рук и ног перед богослужением. В дни торжеств здесь были места для женщин, мужчин и духовенства. Убранство церкви было крайне убогим, христианские мотивы сочетались с элементами арабской культуры. Новицкий и Смуга шли вслед за Патриком сперва по деревянному, затем глинобитному полу, покрытому на восточный манер потертыми ковриками. Под ногами шуршала вездесущая пыль пустыни. У алтаря, украшенного двумя свечами и крестом, заканчивалось богослужение. Дым от кадила уходил под самый свод. Алтарь был окружен деревянной, напоминающей иконостас[68], ширмой, увешанной дощечками из слоновой кости и дерева. На барельефах были изображены сцены из жизни Христа. Среди этой экзотики Мария, Ииусус, Иосиф и ослик показались полякам какими-то удивительно своими. Волнение подступило к горлу, а мысли улетели куда-то далеко.
Священник склонился в глубоком поклоне и подал служке кадило. В эту же минуту из группы стоящих перед алтарем людей выбежал какой-то человек и, вырвав из рук растерявшегося служки священную утварь, молниеносно скрылся, прежде чем кто-либо успел опомниться. По церкви пронесся крик, все выбежали во двор, но скоро беспомощно вернулись в храм. В этой суматохе Смуга с Новицким потеряли Патрика. Они всех о нем спрашивали, но одни отвечали, что не видели, другие же делали вид, что не понимают по-английски.
Те немногие арабские слова, которые знал Смуга, не могли ему помочь, а может, копты не хотели их понимать. Мальчишки же нигде не было видно. И только обещание приличного бакшиша, наконец, отворило память и уста.
– Видел, видел! – сказал кто-то. – Мальчик побежал вон туда! – и показал в один из закоулков.
Другие тоже махали руками, противореча друг другу.
– Туда! Нет, туда! – и все показывали в разные стороны.
