Семнадцать дней.
Чаккел распорядился, чтобы к концу этого срока как минимум шесть крепостей были готовы к бою. Толлера это потрясло: сама стратегия новой войны выглядела, мягко говоря, дерзкой, но спроектировать, построить и оснастить шесть небесных крепостей за какие-то семнадцать дней – это же верх абсурда! Но он забыл об уникальном честолюбии Чаккела, которое вкупе с организаторским талантом возвело его на трон, – благодаря ему Чаккел некогда собрал армаду в тысячу небесных кораблей. Не следовало упускать из виду и безжалостную решимость короля – он мог сокрушить любое препятствие и, если надо, перешагнуть через любой труп. В мирные годы Чаккел показал себя умелым правителем, но его родной стихией все-таки оставались всякие передряги. Крепости были построены в срок, и теперь предстояло только выяснить, способны ли люди из плоти и крови выдерживать те же лютые нагрузки, что и неживая материя.
Когда настал черед Толлера, он каждой клеточкой мозга сознавал, что за ним наблюдают. Он изо всех сил постарался сохранить вертикальное положение, то есть параллельное оси шара и его цилиндрического груза, и вроде бы преуспел, но вдруг заметил, что огромный диск в синих и белых разводах – Мир, который с самого старта прятался за шаром, – вовсю двигается. Мир плыл вниз и вскоре исчез под ногами Толлера, и тотчас Верхний Мир, как две капли воды похожий на него, величаво низринулся в бездну. Но Толлеру вовсе не казалось, что он кувыркается; наоборот, он был единственным неподвижным небесным телом в вертящейся вселенной, а планеты-сестры и строй небесных кораблей то быстрее, то медленнее гнались друг за другом, и Толлер несказанно обрадовался, когда они наконец образумились и остановились. Приободрило его и открытие, что висеть в синей пустоте не так уж и плохо. Если забыть ощущение падения, донимавшее всякого, кто забирался в зону невесомости, можно вполне спокойно работать.
– Если кого-то веселит моя акробатика, – крикнул он безмолвным зрителям, – советую отсмеяться побыстрее. Еще несколько минут, и начнем серьезное дело. И тогда, могу вас уверить, будет мало поводов скалить зубы.
Люди ответили одобрительным смехом и зашевелились. То один, то другой, обезображенные костюмами воздухоплавателей, совершали вылазку в пустоту. Толлер был среди них, успевал следить за их телодвижениями, по большей части неловкими, и вскоре пришел к выводу, что лучше всех, лучше даже его самого, в свободном полете держится молодой Готлон. Однако Толлер упорно осваивал воздухоструй и в конце концов научился двигаться в любом направлении. Наука эта, несомненно, далась бы ему легче, будь сопло у него за спиной, но из-за нехватки времени мастерские воздушной службы изготовили воздухоструй самой простой конструкции.
