Первым в караване был фургон Оуэнна Мюррея. Седовласый мужчина ехал на ширококостном мерине рядом с фургоном, и время от времени его хлыст неторопливо опускался на воловьи спины.
На месте возницы сидели его жена Эттель и дочь Вирджиния. Жена держала в руках длинные потрепанные поводья.
— Дуглас так все еще и не вернулся! — крикнула женщина. — Будем надеяться, что с ним ничего не случилось!
— Он парень внимательный, — ответил скваттер. — С ним ничего не должно случиться.
Фургоны свернули в сумрачный каньон, в котором Дуглас подвергся неожиданному нападению Киовы. В каньоне царила какая-то неестественная прохлада.
— Он здесь тоже проезжал, Эттель, — произнес раздумчиво Оуэнн Мюррей. — Видишь следы копыт?
Женщина молча кивнула и тем не менее не могла скрыть своего беспокойства, которое легко можно было прочесть в ее глазах.
Караван продолжал двигаться вперед. Вскоре он достиг того самого места, где на Дугласа напал индеец и наброшенной петлей стащил его с седла.
Оуэнн Мэррей внезапно потянул за поводья и остановил лошадь.
Он правильно прочел следы, оставшиеся на пыльной дороге.
Заметил он и смертельную западню, в которую они въехали, ничего не подозревая, и которая в любое мгновение могла захлопнуться.
Мюррей выхватил из седельного чехла длинноствольный карабин и сделал предупредительный выстрел в воздух. И этот выстрел невольно послужил сигналом к жестокой резне.
Весь караван находился в одной из самых узких частей каньона. Со всех сторон высились громады скал — причем, они так тесно примыкали к дороге, что по ней мог проехать только один фургон. Повозки шли цепочкой и не могли тут развернуться, чтобы занять круговую оборону. Не могли они и двигаться вперед, так как на дорогу впереди них уже были сброшены огромные обломки скал, которые преградили путь.
Все это мгновенно понял Оуэнн Мюррей, возглавлявший караван за какую-то долю секунды, как только увидел, что дорога перекрыта.
Сверху, как справа, так и слева, прогромыхали первые выстрелы, и Оуэнн Мюррей, стал одним из первых, кого настигла меткая пуля. Он был убит наповал.
Его жена Эттель соскочила с повозки и быстро схватила оружие мужа; но не успела она сделать и одного выстрела, как тоже была сражена пулей.
Жестокая резня длилась всего несколько минут. А потом в каньоне вновь наступила мертвая тишина.
В живых осталась лишь Вирджиния Мюррей. Рыдая, она сидела на забрызганной кровью пыльной земле перед своими родителями. От горя она ничего не видела.
