— Судя по тому, что я услышал, — произнес он, — эти ваши «Патриоты» просто банда психов с оружием в руках.
Послышался недовольный гул, люди зашевелились. Роуз высоко подняла руку.
— Пожалуйста, тише. Каждый имеет право высказаться.
— Ну, — снова заговорил мужчина, — так что вы мне можете ответить на этот вопрос?
— Я отвечу, что мы, «Патриоты», верим в идеалы Америки, в Конституцию, законное правительство, свободу и справедливость. И мы считаем, что свободные люди должны нести ответственность за свою свободу и должны иметь право выбора…
— Но вы же носитесь вокруг с оружием в руках! Да вы посмотрите на себя — женщина в таком виде. Это же просто какое-то дешевое кино про войнушку.
— Стоп, — сквозь зубы произнесла Роуз. — Вы задали вопрос и теперь позвольте мне на него ответить. И это никакое не кино, а самая настоящая война. Оружие может быть таким же инструментом, как и многие другие предметы. Если вы берете ложку и с ее помощью едите свой суп, она остается ложкой. Если вы ею выколете кому-нибудь глаз, она останется ложкой, но выполнит уже функцию оружия.
Так и с винтовкой — вы можете с ее помощью защищать себя, свой дом, свою свободу, а можете и убивать ни в чем не повинных людей. Но ведь это вы пользуетесь этими предметами, а не наоборот.
Вы человек, и у вас есть право выбора, вы решаете, как использовать винтовку, ложку, машину, а они ведь не могут выбирать, в чьих руках окажутся. Неодушевленные предметы не могут быть ни хорошими, ни плохими, а вот человек — да.
Роуз чувствовала, как кровь приливает к голове, щеки покраснели, сердце билось чаще.
— Право выбора есть только у людей, — повторила она. — И в этом заключается весь смысл жизни. Никто не может указывать мне, что я должна говорить, думать, делать, разве что мои действия будут ущемлять права других людей.
Если я первая прибегну к насилию, — я виновна. Но если кто-то попытается применить насилие ко мне, я отвечу ему тем же, чтобы защитить себя, свою семью, страну, свободу — я имею право обратиться к насильственным методам, чтобы помешать ему это сделать.
— Я не знаю, — переведя дыхание, продолжала Роуз Шеперд, — за что вас посадили в этот концлагерь, но мне известно, что многие были незаконно арестованы якобы за нелегальное ношение или хранение оружия. Они подкупили какого-то негодяя-законодателя, и тот ввел в кодекс соответствующую статью. Да что же это такое?
Нет, так не пойдет. Я должна иметь право купить танк, или выращивать кактусы в спальне, или развешивать по стенам мои фотографии вверх ногами, или принимать ванну из кетчупа, или… да все что угодно, пока это не мешает другим. Почему же какой-то чертов лицемер должен указывать мне, что делать? Кто может мешать нам вести такую жизнь, которая нам нравится?
