И вот он здесь. И он улыбнулся собственной мысли. Дядя Джо гордился бы им. Но дядя Джо назвал бы его дураком, так же, как он обзывал сам себя, когда поздно ночью ему удавалось подслушать обрывки разговоров взрослых.
Бэбкок подумал повернуться к молчаливому иранцу, шедшему рядом, и сказать: “Я дурак, но это нормально”.
Но потом решил не делать этого. Либо иранец уже знал это, потому что сам был дураком, либо он не понял бы идеи. Но в любом случае об этом не стоило говорить.
Движение вдоль армянской границы было сопряжено с известным риском. Советские, логичнее всего, тщательно ее охраняют. И еще было известно, что русские никогда не уважали религиозные границы.
На закате дня объединенная группа заметила самолет без опознавательных знаков.
— Проклятье! — Кросс напрягся, крикнув водителю. — Останови машину! Немедленно! — Он уже выскочил из машины и в оптический прицел рассматривал гряду облаков, в которой скрылся самолет. Кросс все еще слышал его.
В следующее мгновение Хьюз уже стоял рядом с ним.
— Если без опознавательных знаков, значит советский. Если бы был иранский, то бессмысленно летать без знаков.
— Конечно. Проклятье!
Самолет вынырнул из облаков и стал приближаться к ним, описывая в воздухе круг. Он летел на слишком большой высоте, чтобы можно было достать его из обычного стрелкового оружия.
— Ирания, скажи ей, чтобы махала руками. Пусть выходит из машины и машет.
Кросс бросил автомат в “лендровер”.
— Ирания, скажи всем, чтобы вышли без оружия. Быстрее!
Он с напряжением искал опознавательные знаки на одномоторном самолете. Кросс слышал, как Хьюз говорил:
— Ирания, выходи! И ты тоже. Бэбкок, выгоняй всех махать! Оружие спрячьте!
Кросс не имел ни малейшего представления, что еще делать. В том, чтобы махать самолету, как толпа олухов, всегда был шанс ослабить подозрение. Весьма отдаленный шанс.
Кросс тоже начал махать. Самолет лег на левое крыло и, закончив круг, улетел на северо-восток.
— Черт побери, армянский! Теперь к нам на ужин наверняка пожалует Иван! — Кросс ударил кулаком по крыше “лендровера”, сбив снег.
Ирания подошла к нему.
— Он все сообщит по радио. Если бы даже он летел достаточно низко, и мы бы его сбили, то добра от этого не было бы.
— Я это знаю, — прошептал Кросс. — Как ты думаешь, сколько в нашем распоряжении времени? Минимум и максимум. И где они могут нам нанести удар, а где можем мы? — только теперь он понял, что крепко держит ее за руки, и от того, как они напряглись, понял, что причинил ей боль.
