— Иду, иду… — бросил ей капитан. — Что, еще любопытные?
— Нет, уже кончились, — усмехнулась она. Вдруг сзади раздался грохот — наверное, обвалился объятый огнем потолок. По лестнице заклубился едкий дым, от которого Хэнк закашлялся.
— Плохо дело, — сказал он Элизабет, вытирая слезящийся глаз свободной рукой. — Через несколько минут все здание превратится в адский костер.
— Ну, давай, — поторопила она его, — еще один этаж — и мы выберемся из него.
— Да, выберемся, — хмыкнул Фрост, — и попадем из огня да в полымя…
К тому времени, когда они добрались до первого этажа, он еле мог передвигать ноги и с трудом удерживал Торесена на плече. До выхода из горящего здания было уже рукой подать, как вдруг из него материализовалось несколько террористов.
Капитан быстро, но осторожно, опустил американца на пол и схватился за ПП, который забился в его руках, изрыгая языки пламени. Элизабет поддержала его огнем из АКМ и трое первых фанатиков сразу “погибли за коммунистические идеалы”, получив по несколько пуль в брюхо. Не найдя никакого укрытия, остальные с криками ужаса бросились назад, за дверь.
Хэнк вновь подхватил вырубившегося Торесена, подтащил его к двери и осторожно из нее выглянул, чтобы оценить то, что происходило снаружи, во дворе крепости.
В ту же секунду в стену рядом с его головой ударили три пули. Фрост отшатнулся назад и сказал Элизабет:
— Ну что же, теперь мы точно знаем, что они знают, где мы находимся.
— Может, поищем другой выход? — предложила та.
— Ни черта мы не найдем в таком дыму, только задохнемся, — резко отверг он ее предложение.
— Как ты думаешь, они пойдут на приступ?
— А зачем? В этом нет никакой необходимости. Им достаточно немного подождать и мы сами поджаримся здесь живьем.
— Да уж, веселенькая перспектива…
— Слушай, ты ведь говоришь по-ихнему, — усмехнулся капитан. — Крикни им, что если они нас выпустят, то будем считать, что встреча наших команд закончилась вничью и мы больше не жаждем реванша. Что ты на это скажешь?
Брошенный Элизабет взгляд был красноречивее любого ответа.
— Так я и знал, — вздохнул он.
— Но у меня нет никакого желания сгореть заживо в этой мышеловке, — оглянулась Элизабет на подступающее к первому этажу пламя.
— Скажу — не поверишь: у меня тоже, — бросил Хэнк.
— Если уж умирать, то на поле боя, лицом к лицу с врагом, — произнесла Чуань возвышенным тоном. — Так меня учили. Я не стану дожидаться, пока превращусь в обугленную головешку.
— Ты хочешь отсюда вырваться? В лучшем случае пробежишь шагов пять, не больше.
