— Что за важность! — с жаром отвечал молодой человек. — Пусть я погибну, но даю вам слово, дон Тадео, я освобожу вашу дочь. Вы говорите, я слаб, нет, я чувствую силы, я могу держаться на лошади.
Дон Тадео уговорил его снова сесть и сказал:
— Друг мой, трое уже преследуют похитителей и стараются освободить ее. Зачем еще ехать нам? Мы можем помешать им. Как мне ни тяжело, я жду. Иль вы думаете, что это ожидание не тяжело моему сердцу? Я испытываю жестокие страдания. Я боюсь сойти с ума. Лишь подумаю о том, где теперь моя дочь, — голова идет кругом. О, так бы и полетел за нею. Но я боюсь, что этой горячностью поврежу ее спасению. И, проливая кровавые слезы, видите, я остаюсь в бездействии.
— Правда ваша, — грустно промолвил раненый. — Нужно подождать.
Дон Тадео обернулся к Жоану и спросил его:
— Мой брат остается?
— Я готов делать все, что прикажет мой отец, — отвечал Жоан.
— Могу ли я довериться моему брату?
— У Жоана одно сердце и одна жизнь: и то и другое принадлежит друзьям Курумилы. — Мой брат хорошо сказал. Я буду у него в долгу, пока не отплачу благодарностью.
Индеец поклонился.
— Мой брат вернется с третьим солнцем15, чтоб провести нас к Курумиле.
— Жоан вернется с третьим солнцем.
Индеец с достоинством поклонился белым, обрадовавшись, что может отдохнуть несколько часов после усиленной ходьбы.
— Дон Грегорио, — сказал дон Тадео по уходе индейца, обращаясь к своему лейтенанту, — вы через три дня отправите генерала Бустаменте в Чили. Я поеду с вами до перекрестка, где начинается дорога в Сан-Мигуэль. Эти три дня, — сказал он, улыбаясь Луи, — необходимы, чтоб вам совершенно оправиться. Бог знает, каков будет наш путь, надобно, чтоб вы могли перенести всю тягость его.
Пока все это происходило в доме дона Тадео, Антинагуэль снова привез донью Розарио в прежнюю хижину и поручил ее надзору одного из своих мозотонов, которому наказал обращаться с нею почтительно. На обратном пути в деревню бедную девушку оставили силы, и она в обмороке упала с лошади и ударилась головою о камень. Мозотоны Антинагуэля подняли ее, крепко привязали к лошади и поехали вокруг нее. По приезде в деревню перевязали ей рану орегановыми листьями и уложили спать. Отдав необходимые приказания, Антинагуэль снова вскочил на коня и, сопровождаемый своими мозотонами, поскакал в арауканский стан, расположенный на границах Вальдивии.
У арауканцев правильно устроенное правительство, что особенно ясно обнаруживается во время войны. Известно, что во время покорения Перу и Мексики туземные обитатели этих стран обладали значительной степенью образованности, и только суровое иго непобедителей заставило их снова погрузиться во мрак варварства. Аукасы, эти краснокожие спартанцы, с тех нор должны были непрерывно драться за свою свободу— самую драгоценную для них вещь. Они оставили все прочие заботы, имея в виду только эту высокую цель. Вот отчего они остались на той степени просвещения; на какой застали их первые европейцы. Единственно, в чем они преуспели, это в военном искусстве, чтобы крепче противостоять испанцам, неустанно теснившим их.
