Дон Тадео знал, с кем имеет дело. Тайное предчувствие говорило ему, что индеец пришел с важной вестью. Поэтому он неутомимо продолжал спрашивать.
— Откуда пришел мой брат?
— Из тольдерии Сан-Мигуэль.
— Ему пришлось сделать немалый конец. Давно ли мой брат отправился в путь?
— Месяц исчез за вершинами высоких гор и Южный Крест14 заблистал над землею, когда Жоан пустился в дорогу, чтоб увидеть своего отца.
От Сан-Мигуэля до Вальдивии восемнадцать французских миль (около пятидесяти верст). Дон Тадео удивился быстроте его хода. Это еще более утверждало его во мнении, что индеец пришел с весьма важной вестью. Дон Тадео налил стакан и поднес его гонцу.
— Пусть мой брат выпьет это вино. Верно, по дороге у него пересохло в горле, оттого ему трудно говорить. Он выпьет, и язык у него поразвяжется.
Индеец усмехнулся, глазки его загорелись. Он взял стакан и залпом опорожнил его.
— Хорошо! — сказал он, пощелкивая язычком и ставя стакан на стол. — Мой отец гостеприимен, он истинный Великий Орел белых.
— Мой брат послан ульменом своего племени? — начал дон Тадео.
— Нет, — отвечал Жоан, — я послан Курумилой.
— Курумилой! — вскричали все трое, внезапно вздрогнув. Дон Тадео вздохнул, он попал наконец на истинный путь.
— Курумила мой пенни, — сказал он, — не случилось ли с ним чего худого?
— Вот его пончо и шляпа, — отвечал Жоан.
— Боже! — воскликнул Луи. — Он умер?
— Нет, — сказал индеец, — Курумила ульмен, он храбр и мудр. Жоан похитил молодую бледнолицую девушку с небесно-голубыми очами. Курумила мог убить Жоана, но не захотел этого, он предпочел приобрести друга.
Белые с напряжением слушали индейца. Несмотря на темноту его слов, они поняли, что Курумила напал m след похитителей.
— Курумила добр, — отвечал дон Тадео, — его сердце, и его душа не способна на злое и жестокое дело.
— Жоан был начальником похитителей белой девушка. Курумила обменялся с ним одеждой, — продолжал рассказывать индеец, — и он сказал Жоану: «Ступай, отыщи Великого Орла белых и скажи ему, что Курумила спасет девушку или сам погибнет». Жоан спешил, не отдыхая, хоть конец и не малый.
— Мой брат поступил как следует, — сказал дон Тадео, пожимая руку индейца, лицо которого засияло.
— Мой отец доволен? — сказал он. — Тем лучше.
Луи с трудом встал с кресла, на котором полулежал, и, тихо подойдя к дону Тадео, сказал дрожащим от волнения голосом:
— Мы должны спасти донью Розарио.
— Благодарю, — отвечал дон Тадео, — тысячу раз благодарю вас за ваше желание. Но вы слабы, ранены.
