— Ну, слава Богу! — прошептал он. — Это они!
Шум понемногу приближался, — и вскоре на дороге появились два всадника; то были Торрибио и Пепе.
Каково же было их горе при виде отца, лежавшего на земле без движения и чуть живого!
Понятно, что первой заботой Торрибио было осмотреть раны и перевязать их как можно лучше.
— Ну, что? — спросил старик твердым голосом. — Раны мои смертельны, не правда ли?
— Да, отец, — отозвался Торрибио, подавляя душившее его рыдание.
— Сколько часов мне остается жить?
— Сутки, быть может, двое суток, не долее!
— Прекрасно, постройте, дети, здесь для меня шалаш, я предпочту умереть под открытом небом чем в четырех стенах, к тому же мне надо поговорить с тобой, Торрибио, сказать тебе нечто очень важное.
— Лучше было бы, если бы вы заснули хоть немного, отец мой!
— Ты не обманешь меня, дитя мое? — спросил старик, пытливо вглядываясь в лицо Торрибио. — Я не умру раньше назначенного тобой срока?
— Жизнь наша в руках Господа, отец, — отвечал молодой человек, — но, насколько позволяют судить мне познания в медицине, я смею утверждать, что смерть ваша еще не так близка, особенно если вы согласитесь поддержать свои силы несколькими часами спокойного сна.
— Пусть так, я тебе верю, сын мой, и постараюсь заснуть.
Молодые люди тотчас же принялись строить хакаль, который менее чем в полчаса был готов, после чего они бережно перенесли туда больного и уложили его на мягкой постели из душистых трав, накрытых шкурами. Затем Торрибио достал из своих переметных сумок походную аптечку, с которой никогда не расставался, и приготовил какое-то питье.
— Выпейте это, отец мой, — сказал он, — это подкрепит вас и поможет уснуть!
Сыновья осторожно помогли отцу приподняться, и он покорно выпил предложенное ему лекарство. Пять минут спустя больной уже спал крепким сном.
— Побудь с отцом, Пепе, и не отходи от него ни на шаг, — сказал Торрибио, — а я пойду отомщу за него!
— Иди, брат, с Богом! — воскликнул Пепе, рыдая. Торрибио вскочил на своего коня и во весь опор помчался по следу убийцы.
Вместо того, чтобы вести по дороге к Буэнос-Айресу, след этот, который Торрибио тотчас же разыскал и внимательно изучил, после множества изворотов и поворотов вел в Росарио. В три часа по полудню Торрибио прибыл в город и тотчас же направился к Juezdeletras (уголовному судье).
— Сеньор, — объявил он, входя, — отец мой, дон Хуан Мигель Кабальеро, на обратном пути из Буэнос-Айреса, где он способствовал задержанию всей шайки бандитов, бесчинствовавших в столице и ее окрестностях, убит два часа тому назад изменническим образом одним из соучастников этой шайки, которую справедливо покарало правосудие.
