Молодая девушка поклонилась, насмешливо улыбаясь, и ударила два или три раза в ладоши.
Почти тотчас же занавесь палатки поднялась, и вошла невольница.
— Феба, — сказала ей донна Лаура, — так как, по всему вероятию, я еще не скоро лягу отдыхать, а уже теперь чувствую, что глаза мои невольно смыкаются и меня клонит ко сну, то дай мне, дитя мое, mate и несколько papelittos, — может быть, они рассеют мою дремоту и позволят мне слушать прелестную беседу сеньора маркиза, пока ему вздумается кончить.
Невольница вышла, смеясь; маркиз несколько времени оставался пораженный удивительным хладнокровием и равнодушием молодой девушки.
Прошло несколько минут, в продолжение которых оба собеседника смотрели друг на друга, не произнося ни одного слова. Вскоре опять послышались тихие шаги негритянки, и она появилась, держа в руках серебряный поднос, на котором находилось mate, сигаретки из маисовой соломы и серебряное же braserito с огнем.
Феба подала mate и хотела уйти.
— Останься, — сказала ей донна Лаура, — то, что будет теперь говорить маркиз, не так важно, чтобы ты, родившаяся в нашем доме, не могла слушать.
Служанка поставила на стол поднос, который она держала, и фамильярно легла у ног своей госпожи, обменявшись с ней насмешливой улыбкой, усилившей бешенство маркиза, если только это было возможно; однако он не сделал ни малейшего замечания и не выказал впечатления, произведенного на него этой новой насмешкой.
— Хорошо, — сказал он наклонясь, — я буду продолжать при вашей невольнице, сеньорита; мне все равно, кто слушает меня и кто слышит; к тому же, успокойтесь, мне остается вам сказать только несколько слов, потом вы будете свободны предаться отдыху, если уж вам так хочется.
Донна Лаура вдыхала свой mate, не слушая маркиза.
— Ты никогда не кладешь в mate довольно сахару, chica, — сказала она, — этот горек; но, может быть, он лучше поддержит мое бодрствование.
— Я вам уже говорил, сеньорита, — продолжал невозмутимо маркиз, — что, отверженный вами, я не желал, однако, отказаться от предположений, уже давно запавших в мою голову и созревших там, и решился наконец вас похитить. У человека с моим характером что решено, то тотчас же приводится в исполнение. Я не стану рассказывать вам, какие средства я употребил, чтобы обмануть бдительность и заботливость вашего семейства. Так как вы теперь здесь одни в моей власти, за несколько сот лье от жилища вашего отца, то я не только поймал в расставленные мною сети, но к тому же так хорошо запутал подозрения людей, интересующихся вашей судьбой, что они даже до сих пор не знают, какое направление им принять, чтобы напасть на ваш след.
