— Правда, малютка? — спросил генерал, поворачиваясь к хорошенькой камеристке, которая вдруг особенно усердно принялась за уборку кварто и, казалось, ничего не видела и не слышала.
— О, сеньор генерал! — отвечала горничная, складывая руки. — Это был такой адский шум, что мог разбудить даже мертвых.
— Черт возьми, что же это было?
— Не знаю, — отвечала лукавая Виоланта, принимая самый невинный вид.
— И шум продолжался долго?
— Всю ночь, — отвечала служанка, еще более преувеличивая слова своей госпожи.
— Но, — обратился генерал к дочери — ты можешь мне объяснить, что это за шум?
— Конечно, отец, но мне не приходит в голову, с чем его можно сравнить.
— А ты, шалунья, может быть, скажешь, что это было?
— Думаю, что могу, сеньор генерал.
— А! Прекрасно! Так говори же поскорее, не заставляй меня теряться попусту в догадках.
— Вот в чем дело, ваша милость. Утром, пока сеньорита еще спала, я тихонько прошла в патио, чтобы узнать причину шума, не дававшего нам спать всю ночь.
— И узнала?
— Да, мне кажется.
— Очень хорошо, продолжай свой рассказ.
— Мне сказали, что вчера из прерий прибыли охотники с огромным стадом novillos и toros75, которых они ведут, кажется, в Калифорнию. И вот это-то стадо и не давало нам спать с сеньоритой, тем более, что корраль, куда их загнали, приходится как раз рядом с нашим кварто.
— А каким образом ты разузнала все это, плутовка?
— О! Очень просто, ваша милость… Я случайно встретилась с одним из хозяев этого стада.
— Знаю я тебя, плутовка! Знаю и эти счастливые случаи… Виоланта покраснела, но генерал не заметил и продолжал:
— А ты уверена, что это не вакерос с какой-нибудь асиенды?
— О нет, ваша милость, это охотники.
— Отлично! И они хотят продать свой скот?
— Так, по крайней мере, говорил человек, с которым я вчера виделась.
— Наверное, он запросит очень высокую цену?
— Об этом я ничего не знаю.
— Верно. Ну, дитя мое, — прибавил генерал, вставая и обращаясь к дочери, — когда ты будешь готова, мы позавтракаем, и я тебя избавлю от адского шума.
Генерал поцеловал свою дочь и вышел.
Как только за ним захлопнулась дверь, девушки принялись хохотать, как сумасшедшие.
Справедливость требует заметить, что обе они мастерски сыграли свои роли — так правдоподобно, что заставили ничего не подозревавшего генерала сделать то, что им хотелось, причем он был убежден, что поступает так по своему желанию.
В утешение, впрочем, можно сказать, что с тех пор, как существует наш мир, везде и во все времена самый сильный мужчина становится игрушкой в руках слабейшей из женщин, стоило ей пожелать этого.
