— Ничего другого о Свердлове сообщить не могу. Он заказал билет в Вашингтон через неделю, и, насколько можно судить, никто в посольстве за последнее время повышения не получал. Отсюда я делаю вывод, что и смены постов не произошло. Он просто проводит отпуск с миссис Ферроу.
Лодеру очень хотелось дать ему в нос. Но он промолчал. Он взял на себя обязательство, и командор может считать, что ведет в счете. Ну и пусть так считает, однако американец проглядел самое важное. Сделав такой вывод, Лодер испытал некоторое облегчение и до конца совещания больше не выступал. Конечно, миссис Ферроу — личный помощник Сэма Нильсона и имеет доступ к самой конфиденциальной информации. Но ведь она еще и любовница полковника Ричарда Патерсона, старшего военно-воздушного атташе в Британском посольстве в Лондоне. Если бы Бакли разнюхал это, он загнал бы в ворота Лодера едва ли не решающий мяч. Ради женщины, имеющей такие ценнейшие контакты в ООН и в самом посольстве, на Барбадос мог бы поехать даже Федор Свердлов.
В Англии человеку, подобному Свердлову, не дали бы вырасти. Ему не дали бы работу по способностям, скорее всего, засунули бы в какую-нибудь дыру в центре Африки или засадили бы в Лондоне переписывать чужие доклады. Лодер вдруг подумал, что именно разочарование в рутинной работе производит на свет изменников внутри его ведомства. Человеку нужен стимул для работы, если ты в чем-то преуспел, самый верный путь сломать тебя — это помешать заниматься настоящим делом.
У него были собственные представления о том, какой подход нужен к Свердлову и ему подобным. Но ведомство, умеющее организовывать такие операции, ликвидировали в конце войны. С тех пор никого не сбивают автомобили и никто не выпадает из окон. Эти люди снова стали маленькими джентльменами, как только Сталин объявил холодную войну и стал требовать выкупа за цивилизацию.
Лодера воротило от таких игр.
Он медленно ехал назад, погода установилась морозная. Все покрылось льдом, и, когда наступит оттепель, улицы затопит. Работая, он уходил в дело с головой, и его недоброжелатели считали его просто одержимым, но, приходя вечером к себе в пустую квартиру, Лодер испытывал неизменное чувство одиночества.
Вечерами он больше всего скучал по детям. Уже две недели не было писем ни от одного из них. С обидой он думал о жене — ей следовало бы заставлять их писать регулярно. Когда он находился в Дели и им овладевало чувство одиночества, он напивался до бесчувствия. Он пошел на кухню и приготовил чай. Чай в пакетиках стал еще одной болезнью Лодера в Америке. Он захватил поднос в спальню и, стоя с чашкой в руке, посмотрел на себя в зеркало. Он был нетщеславен. Он знал, что во всем посольстве не найти такой светлой головы, как у него, если не считать Фергуса Стефенсона, советника-посланника, и самого посла. Но женщин не интересуют мозги. Они любят тело.
