— С лестницы? Но зачем? — Пальцы прекратили свое неторопливое и завораживающее движение.
— Нечаянно, — прошептала она и, помедлив, добавила: — Почти.
— Как мне помнится, лорд Уилкинс постоянно менял любовниц, — заметил Люсьен, словно размышляя вслух, и принялся расстегивать пуговки на ее перчатке.
Его прикосновения были легкими, очень естественными, в них не ощущалось ничего вкрадчивого. Александра не решалась открыть глаза из страха его спугнуть.
— Он как раз избавился от прежней любовницы и подыскивал новую.
— И, разумеется, предложил эту вакансию тебе, а ты отказалась.
— Я сказала ему, что совсем не для этого поступила в его дом.
— Знакомые речи, знакомые! — Люсьен стянул узкую перчатку и кончиком пальца нарисовал на ладони Александры виньетку.
— Ждать и надеяться на взаимность было не в обычае лорда Уилкинса. В отличие от тебя он…
— Могу я понимать это так, что мои надежды на взаимность сбылись?
Александра опомнилась и широко открыла глаза.
— Милорд!
— Тише, тише, — сказал Люсьен мягко. — Продолжай, я не стану больше перебивать. Лучше, если ты будешь чувствовать себя непринужденно, поэтому закрой глаза.
Ее состояние было весьма и весьма далеким от непринужденности, однако, как это ни странно, она готова была довериться ему полностью и безоговорочно, а потому охотно впала в сладкий дурман. Без сомнения, так оно и было задумано.
— Я поднималась по лестнице в комнату леди Уилкинс, чтобы отдать ей книгу, а лорд Уилкинс ждал за углом. Когда я поднялась, он выскочил и прижал меня к перилам.
— Что же он сделал потом? — Пуговки на другой перчатке уступали одна за другой.
— Начал меня целовать. Я была в такой растерянности, что не сопротивлялась, и тогда он задрал мне юбки. Его руки… — Александра не договорила, но все было ясно без слов. — Опомнившись, я оттолкнула его изо всех сил.
— Значит, это и в самом деле случилось нечаянно. — Перчатка соскользнула с ее руки. — Почему же ты сказала «почти»?
— Я оттолкнула его в сторону ступенек!
— Ты не могла знать, что он по ним скатится.
— Я хотела этого!
— И правильно. Как иначе ты могла избавиться от его домогательств?
Александра импульсивно схватила и сжала руку Люсьена.
— Ты меня не осуждаешь?
— Я бы осудил тебя за податливость, но речь не об этом. Раз уж тебе не было предъявлено официальное обвинение, почему тебя гнетут воспоминания?
Он взял обе ее руки в свои и поднес к губам. Прикосновение к внутренней стороне запястий было лишь теплым, но обожгло как огнем.
